В 60-х годах прошлого века британский психолог Питер Уэйсон (Peter Wason) задумал эксперимент, совершивший революцию в своей области. Хитроумную головоломку, известную как «задача выбора Уэйсона», нередко называют, цитируя автора одного учебного пособия, «самой исследуемой парадигмой в психологии мышления».
Уэйсон был человек веселый, умный и склонный к нестандартным идеям. Он рассматривал процесс мышления как загадку, в решении которой нужно применять как критический подход, так и игровые практики. К примеру, он соглашался ознакомиться с работами коллег только после того, как проведет свои собственные эксперименты, стремясь сохранить их чистоту. Также он говорил, что исследователю, подобно Дон Кихоту, не нужно знать до эксперимента, что именно он ищет. «Целью его исследований была не проверка гипотез или теорий, а скорее глубокое погружение в саму суть мышления», — писали студенты в некрологе Уэйсона (он умер в 2003 году). «Он стремился находить удивительные феномены, способные доказать: мышление — это не то, за что психологи, включая его самого, его принимают».
Новаторская природа задачи Уэйсона, вероятно, возникла благодаря нестандартным методам работы ученого. В одной из версии задачи испытуемому (всегда одному — Уэйсон не признавал групповых тестов) дается четыре карты, лежащие на столе. На лицевой стороне каждой из карт — цифра, а рубашка выкрашена в один из двух цветов. Представим, что вы участвуете в эксперименте Уэйсона. На первых двух картах вы видите пятерку и восьмерку; рубашки, соответственно — синяя и зеленая. Уэйсону нравилось беседовать с испытуемыми, однако он не говорил им, что головоломка была «обманчиво легкой» — так он охарактеризовал задачу в работе, написанной позднее, в 1968 году.
Суть эксперимента
Уэйсон говорил, что если на одной стороне карты — четное число, то рубашка карты будет синей. Сколько и каких карт необходимо перевернуть, чтобы проверить истинность этого утверждения? Попробуйте ответить на этот вопрос с помощью интерактивного видео:
Если вы ошиблись, не переживайте: свыше 90 процентов испытуемых также давали неверный ответ, причем ошибались они вполне систематически, в соответствии с определенной схемой. «Мне очень не нравится мой изначальный выбор, — однажды сказал Уэйсону испытуемый, — но я выбрал бы те же карты, если бы проходил тест снова». В той самой работе 1968 года, «Мышлении без правил», Уэйсон назвал результаты «тревожными». Предполагалось, что люди склонны к аналитическому мышлению, однако испытуемый сам признавал, что будь у него выбор, он снова ответит иррационально. Уэйсон задался вопросом: что же усложняет задачу: логическая структура правил или же сами слова, выражающие ее условие?
Важность контекста
В 1982 году психологи из Флоридского университета, Ричард Григс (Richard Griggs) и Джеймс Кокс (James Cox), решительно поддержали идею о том, что главная сложность головоломки — в формулировке. Они изменили формат задачи, предложив испытуемым представить себя на месте полицейских в баре, разыскивающих несовершеннолетних. В таком случае условие выражалось не в абстрактных цифрах и цветах, а в человеческих понятиях: если посетитель пьет пиво, ему должен быть 21 год. 75% испытуемых решили головоломку, поданную таким образом, проиллюстрировав так называемый «контент-эффект» (content effect, в ряде источников также приводится как «эффект контекста», хотя в англоязычной версии это разные, пусть и смежные понятия — прим. перев.) Другими словами, то, как задача преподнесена, определяет ее сложность, несмотря на неизменный основной посыл — проверить, не нарушено ли правило «если A, то B». Но почему слова оказывают такое влияние, если логическая структура не меняется?
Система 1 и система 2
В своем бестселлере 2011 года «Мышление, быстрое и медленное» нобелевский лауреат, психолог Даниэль Канеман (Daniel Kahneman) рассматривает теорию дуального процесса мышления (dual process theory), намеки на которую встречались у многих исследователей до него, включая и Уэйсона.
Согласно его выводам, от подбора слов зависит то, какую из двух когнитивных систем вы используете. Парадоксальным, казалось бы, образом — но логично с точки зрения эволюции — старая система (первая, по Канеману) работает быстрее, чем новая (вторая). Сталкиваясь с задачей Уэйсона, системы вступают в противоречие, при этом сознание в итоге воспринимает ответ лишь от одной из них. Если в первый раз вы оказались неправы, виновата старая система номер один, построенная на интуиции и склонная «срезать дорогу» с помощью механизма шаблонов и аналогий (matching bias).
У испытуемых, решающих задачу, наблюдается явная и при этом логически совершенно неверная тенденция к выбору предметов, указанных в правиле. Механизм объясняет, почему самая распространенная ошибка — это перевернуть карту с восьмеркой (правильный ход) и синюю карту (неправильный ход), ведь в правиле фигурируют слова «четное число» и «синий». С логической же точки зрения переворачивать синюю карту не имеет смысла, ведь нечетное число на этой карте не будет нарушением правила.
Но если это иррационально, почему мы склонны поступать именно так? Все дело в том, что это «легко и приятно», как говорится в одной недавней статье по психологии. С другой стороны, абстрактное мышление — основа новой системы — заметно сложнее. Новая система зачастую позволяет старой направлять свои решения, если это возможно, порой даже не осознавая подобного «делегирования». Именно поэтому Канеман называет лень одной из ее основных черт. В версии же задачи с баром лень оправдана, поскольку старая система знакома с законом о запрете продажи алкоголя несовершеннолетним и понятием совершеннолетия, и поэтому головоломка решается в разы проще.
Эволюция и социальное мышление
Объяснение разницы в выполнении задачи Уэйсона с помощью двух систем нашло широкую поддержку с разных сторон научного сообщества. Если первый ваш ответ был верным, то вполне вероятно, что ваши баллы на экзаменах в среднем выше, чем у тех, кто ответил неправильно. Исследования также подтверждают, что новая система гораздо теснее связана с возрастом и — у детей — уровнем интеллекта, а кроме того, именно новая система, в сравнении со старой, интенсивнее сдает позиции с возрастом. Поэтому можно сделать вывод, что наше сознание делится на две совместно работающие системы — мощную новую, обеспечивающую рациональное мышление, и старую, состоящую из «автономных подсистем», запускающихся по большей части бессознательно.
Не верится? Не только вам. Эволюционным психологам тоже кажется неправдоподобным, что естественный отбор, слепой часовщик эволюции, мог разделить наше мышление так отчетливо, как это объясняет теория дуального процесса. Для них простота задачи с баром объясняется развитием человека в пределах так называемой «социально-когнитивной ниши» (socio-cognitive niche). Именно необходимость выживания в этой нише потребовала от человека создания и соблюдения правил, позволяющих ему быть «уникальным высококонкурентным хищником».
Для эволюционного психолога вариант задачи с баром служит иллюстрацией способности человека выявлять нарушителя правил общественного договора. В 1989 году Леда Космидес (Leda Cosmides), основоположник радикально-дарвинистского подхода к проблеме, назвала эту способность «механизмом обнаружения мошенника» (cheater detection module), и с тех пор ее коллеги стали использовать задачу Уэйсона в рамках исследования социальной природы человека. Так, в одной из работ, опубликованной в феврале прошлого года в журнале «Эволюция и человеческое поведение» (Evolution and Human Behavior), объясняется, почему родители систематически проявляют гораздо меньше заботы к чужим детям: «Судя по всему, меры предосторожности вызывают у родителей гораздо меньше беспокойства, когда речь идет о чужих детях, а не об их собственных».
Вместо заключения
Два лагеря продолжают исследования и приводят все новые аргументы, чтобы объяснить результаты задачи Уэйсона. Так что экспериментальные выводы из головоломки все еще не имеют однозначной интерпретации.
Сам же Уэйсон, выйдя на пенсию, торжественно поклялся не участвовать в спорах, возникших вокруг его работы, хоть и был восхищен потоком идей, выросших на вспаханной им ниве. Он занялся шахматами, выступил соавтором книги «Психология шахмат» и даже добился звания международного гроссмейстера. О своей карьере психолога он высказался так: «Главное, что привлекало меня в изучении нашего разума — это то, что жизнь, как правило, разумной не назовешь».
Высоких вам конверсий!
По материалам: nautil.usimage source Steve Hammond
