Глава 14. Путеводитель по человеко-компьютерному взаимодействию: теория деятельности

Эта статья посвящена теории, разработанной несколько десятилетий назад. Некоторые из основных концепций этой теории были сформулированы задолго до того, как слово «компьютер» вошло в употребление. Тогда почему в путеводителе по человеко-компьютерному взаимодействию (HCI) есть глава об этой теории? Иными словами, почему теория деятельности?

На этот вопрос можно ответить в два этапа.

А. Почему деятельность?

В настоящее время деятельность является одной из самых фундаментальных концепций в исследовании человеко-компьютерного взаимодействия. Раннее HCI в основном интересовалось пониманием и поддержкой задач, выполняемых пользователями для достижения заранее определенных целей (например, внесение изменений в документ). Вопросы, связанные с тем, почему человек выполняет задачу, а также что задача означает для человека, обычно выходят за рамки анализа, оценки и проектирования. Однако, когда интерактивные технологии становятся частью повседневной жизни, акцент на задачах оказывается недостаточным. Понимание и разработка технологий в контексте целенаправленных, значимых видов деятельности в настоящее время является центральной проблемой исследований и практики HCI. Практически все последние разработки в интерактивных технологиях — подумайте, например, о социальных сетях, смартфонах и устройствах для чтения электронных книг — обязаны своим успехом тому, что помогают нам жить более полной жизнью, а не просто поддерживают выполнение новых типов задач.

Б. Почему теория деятельности?

У большинства людей есть интуитивное понимание того, что такое деятельность. Есть ли здесь необходимость в теории?

Проблема с интуитивными, базирующихся на здравом смысле представлениями о деятельности заключается в том, что для разных людей они могут отличаться. Кроме того, они могут быть недостаточно конкретными. Как отличить действие от бездействия? Можно ли разделить деятельность на более мелкие единицы деятельности, не совпадающие с деятельностью как таковой? Какую роль играют технологии в человеческой деятельности? Чтобы ответить на эти и другие подобные вопросы, HCI нуждается в более продуманной концепции деятельности. Такая
концепция предлагается теорией деятельности (Activity Theory), обсуждаемой в этой статье.

Глава 1. Вступление
Глава 2. Пользовательский опыт и его проектирование
Глава 3. Визуальная репрезентация
Глава 4. Промышленный дизайн
Глава 5. Бифокальное отображение данных
Глава 6. Контекстуальное проектирование
Глава 7. Мобильные устройства
Глава 8. Разработка с участием конечных пользователей
Глава 9. Философия интеракции
Глава 10. Эмоциональные технологии
Глава 11. Технические требования
Глава 12. Контекстно-зависимые вычисления
Глава 13. Оценка юзабилити

1. Предыстория

Теория деятельности — это концептуальная основа, берущая свое начало из социокультурной традиции, существующей в советской/российской психологии. Основополагающей концепцией этой системы взглядов является «деятельность», которая понимается как целенаправленное взаимодействие между субъектами («субъектами») и миром («объекты»). Первоначально эта схема была разработана советским психологом Алексеем Николаевичем Леонтьевым. Вариант теории деятельности, основанный на подходе Леонтьева, был предложен в 1980-х годах финским исследователем вопросов образования Ирьё Энгестрёмом (Yrjö Engeström). В настоящее время варианты как теории Леонтьева, так и Энгестрёма, а также их комбинации широко используются в межотраслевом масштабе — не только в психологии, но и в ряде других областей, включая образование, организационный опыт и культурологические исследования.

С начала 1990-х годов теория деятельности стала заметным ориентиром на теоретическом ландшафте человеко-компьютерного взаимодействия. В течение последних двух десятилетий теория деятельности наряду с некоторыми другими методиками, такими как распределенное познание (Distributed cognition) и феноменология, зарекомендовала себя как ведущий посткогнитивистский подход в HCI и проектировании взаимодействия. Профессор кафедры информационных технологий в Университете штата Пенсильвания Джон Кэрролл (John Carroll) в 2011 году отметил, что: «Психология обработки информации и лабораторные исследования пользователей, сформировавшие ядро исследований HCI, приобрели важное значение, но занимают свою нишу. Самая каноническая теоретическая база в HCI в настоящее время является социокультурной — это теория деятельности».

В этом посте рассматривается прошлое, настоящее и будущее теории деятельности в качестве теоретического подхода в HCI. Он начинается с краткого ознакомления с основными понятиями и принципами теории деятельности, продолжается описанием его ключевого вклада в исследования в области человеко-компьютерного взаимодействия и проектирования интеракций и заканчивается размышлениями о проблемах и перспективах дальнейшего развития этого подхода.

2. Краткий обзор теории деятельности

2.1. Исторические корни и основополагающие предположения

Концептуальные корни теории деятельности можно отнести к российской/ советской психологии 1920-х и 1930-х годов. В это время теоретические исследования в советской психологии находились под сильным влиянием марксистской философии. Коллективные усилия ряда видных психологов, в первую очередь Льва Выготского и Сергея Рубинштейна, также вызвавшие множество разногласий и даже открытых конфликтов, привели к возникновению новой социально-культурной точки зрения (понимаемой в широком смысле) в российской психологии.

Основной концептуальной направленностью этого социально-культурного подхода было преодоление разрыва между, с одной стороны, человеческим разумом, а с другой — культурой и обществом. В отличие от большинства психологических школ того времени, эта концепция полагала репродуцирующие силы культуры и общества «ответственными» за само производство человеческого разума, а не внешними факторами, которые — сколь бы они ни были важны — просто создают условия для функционирования ума без изменения его основополагающей природы.

Работы, основанные на социокультурной точке зрения, породили ряд фундаментальных идей. Некоторые наиболее существенные вклады этого движения в психологию были следующими:

• Универсальный закон развития высших психических функций Выготского, согласно которому умственные функции сначала возникают как распределенные между отдельным человеком и другими людьми («интерпсихические», то есть межличностные), а только после — как индивидуально осваиваемые самим человеком («интрапсихические», то есть внутриличностные), а также
• Принцип «единства и неразрывности сознания и деятельности» Рубинштейна, согласно которому человеческий сознательный опыт и его деятельность в мире — как внутренняя, так и внешняя — тесно взаимосвязаны и взаимно определяют друг друга.

Теория деятельности Алексея Николаевича Леонтьева возникла как продолжение и расширение социально-культурного подхода. Эта теория использует ряд идей, разработанных Выготским, наставником и другом Леонтьева. На него также повлияли работы Рубинштейна, одной из ключевых фигур советской психологии и давнего коллеги Леонтьева. Вероятно, теория деятельности также содержит некоторые другие важные влияния, которые труднее распознать, такие как концепция «активности субъекта деятельности и общения», разработанная еще одним выдающимся российским/советским психологом — Михаилом Басовым. Основные предположения теории деятельности те же, что и социально-культурной системы взглядов в целом, а именно — предположения о социальной природе человеческого разума и неразделимости человеческого разума и деятельности.

В то же время теория активности Леонтьева не является простым отпечатком всех этих влияний. Как указывается ниже, хотя теория включает в себя множество идей, разработанных Выготским, Рубинштейном и другими, эти соображения были пересмотрены и разработаны Леонтьевым для формирования его собственной четкой и последовательной концептуальной основы. 

Рисунок 1. A-B-C: сверху вниз: Алексей Николаевич Леонтьев, Лев Семенович Выготский и Сергей Леонидович Рубинштейн.

3. Основные концепции и принципы теории Леонтьева

3.1. Понятие «деятельность»

Активность в широком смысле — это интеракция действующего лица (например, человека) с миром. Взаимодействие, согласно терминологии теории активности, описывается как процесс, связывающий субъект (S — subject) и объект (O — object). Обычный способ представления активности выглядит так: «S ⇔ O». Существует два ключевых аспекта, отличающих деятельность от других видов взаимодействия:

А. субъекты деятельности имеют потребности, которые должны быть удовлетворены посредством взаимодействия с миром, и

Б. деятельность и ее субъекты взаимно определяют друг друга; или, в более общем плане, действия являются генеративными силами, которые преобразуют как субъекты, так и объекты.

У субъектов есть потребности. Под деятельностью понимается «единица жизни» (Unit of Life) материального субъекта, существующего в объективном мире. Субъекты имеют свои собственные потребности и для того, чтобы выжить, должны осуществлять деятельность, то есть взаимодействовать с объектами мира для удовлетворения своих потребностей. Анализ Леонтьева в основном касался деятельности отдельных людей, но понятие «субъект» не ограничивается конкретными индивидами. Другие типы сущностей, такие как животные, группы и организации, могут также руководствоваться стремлениями, основанными на потребностях, и, следовательно, быть субъектами деятельности.

Деятельность и ее субъекты взаимно определяют друг друга. Сразу становится очевидным, что на деятельность влияют свойства субъектов и объектов. Рассмотрим простой пример. Несомненно, ответ на вопрос, может ли человек решить математическую задачу, зависит от характеристики задания (например, насколько задача сложна сама по себе), равно как и от способностей и навыков индивидуума (то есть, насколько хорошо он разбирается в математике). Однако в долгосрочной перспективе верно и обратное: и объект, и субъект со временем в результате деятельности трансформируются. Очевидно, например, что математические навыки человека являются результатом предыдущего опыта: они развивались путем решения им математических задач в прошлом. Другими словами, хотя верно, что математические способности человека определяют, как он решает задачи по математике, также верно то, что решение математических задач определяет математические способности человека. Поэтому субъекты не только проявляют себя в своей деятельности; в самом прямом смысле они производятся в результате деятельности.

Леонтьев расширяет и развивает принцип единства и неразрывности сознания и деятельности, выдвинутый Рубинштейном, в трех отношениях:

1. Леонтьев утверждает, что психологические исследования не должны фокусироваться только на «психологическом аспекте или грани деятельности» (как это предлагает Рубинштейн), таком как взаимосвязь между активностью и субъективным опытом. Вместо этого он утверждал, концепция деятельности для психологии имеет более общий характер: деятельность имеет фундаментальное значение для психологии из-за ее особой функции — функции помещения субъекта в объективную реальность и превращения этой реальности в форму субъективности.
2. Как будет показано ниже, анализ Леонтьева фокусируется как на сознательных, так и на бессознательных психических явлениях.
3. Леонтьев предложил ряд более конкретных представлений о связи между разумом и деятельностью, в первую очередь, идею структурного сходства между внутренними и внешними процессами.

3.2. Основные принципы

Основные идеи и предположения теории деятельности, изложенные выше, были разработаны Леонтьевым в виде набора более конкретных понятий, требований и аргументов. Общей проблемой при интерпретации текстов Леонтьева является то, что они не обеспечивают обзор логической структуры теории в целом. Было сделано несколько попыток перевести представление структуры Леонтьева, как она описана в его текстах, в структурированный набор различных принципов.

Виктор Каптелинин (Victor Kaptelinin), профессор кафедры информатики Университета Умео (Umeå University), Швеция, и профессор кафедры информатики и медиа-исследований в норвежском Бергенском университете (University of Bergen), выявляет в теории Леонтьева следующие принципы:

3.2.1. Объектно-ориентированность

Этот принцип (имеющий некоторое сходство с понятием феноменологии «интенциональность») напрямую связан с самой концепцией деятельности как отношения «субъект-объект». Почему взаимодействие субъектов с миром определяется с точки зрения взаимодействия с объектами? Объяснение, предлагаемое принципом объектно-ориентированности, заключается в следующем.

Мир упорядочен; он содержит дискретные объективно существующие структуры/сущности, то есть объекты. Также взаимосвязано взаимодействие субъектов с миром; оно организовано вокруг объектов. Объекты имеют свои «объективные» значения, определяемые их отношением к другим сущностям, существующим в мире (включая субъект). Чтобы удовлетворить их потребности, субъект должен выявить объективный смысл объектов, по крайней мере частично, и действовать соответствующим образом.

Следовательно, следует понимать, что объект деятельности имеет две грани:

• Во-первых, в своем независимом существовании, как подчиняющий себе и преобразующий деятельность субъекта.
• Во-вторых, как образ объекта, как продукт его свойства психологического отражения, реализуемого как деятельность субъекта и не могущего существовать иначе.

Необязательно, что эти два аспекта всегда совпадают. Они динамически согласовываются в разворачивающемся взаимодействии «предмет-объект». Согласование включает двойной переход: деятельность субъекта подчиняется свойствам объекта, что приводит к появлению новых структур деятельности; в свою очередь, новые структуры деятельности вызывают новые субъективные явления, такие как более развитый образ объекта. Например, турист, бродящий по окрестностям, может изначально иметь смутное представление об этом районе и просто следовать ограничениям и возможностям, предоставляемым окружающей средой. Со временем возникающие паттерны хождения могут привести к созданию разработанной когнитивной карты местности.

Принцип объектно-ориентированности по-разному применим к животным и людям. Животные живут в структурированном мире природных объектов, которые являются материальными и в основном имеют прямые положительные или отрицательные значения и ценности, обеспечивают доступность для действий и т. д. Люди живут в преимущественно искусственном мире, где объекты не обязательно являются физическими: они могут быть неосязаемыми, но их все еще можно считать «объектами», если они объективно существуют в мире. Например, объекты изучения нового языка или создания прибыльной компании невозможно потрогать, физически взвесить или измерить с помощью линейки. Однако грамматическая структура языка или маржа прибыли компании существует не только в воображении человека. Скорее, это «факты жизни», которые нужно учитывать и рассматривать.

«Объективность» понимается в теории деятельности в широком смысле — как включающая в себя не только свойства вещей, которые могут быть непосредственно зарегистрированы физическими инструментами, но также их социально и культурно определенные свойства.

Поэтому принцип объектно-ориентированности гласит, что все виды человеческой деятельности направлены ​​на свои объекты и отличаются ими друг от друга. Объекты мотивируют и направляют деятельность, вокруг них координируются действия, и в них деятельность выражается в концентрированном виде, когда она завершена. Поэтому анализ объектов является необходимым требованием для понимания человеческой деятельности как индивидуальной, так и коллективной. 

Рисунок 2: иерархическая структура деятельности (трехуровневая модель). Здесь Activity означает деятельность, Actions — действия, Operations — операции, Motive — мотив, Goals — цели, Conditions — условия.

Существует лингвистическая проблема, которая делает адекватный перевод с русского на английский концепции «объекта» в понимании Леонтьева довольно сложным. В русском языке есть два слова, которые имеют аналогичные, но различающиеся значения: «объект» и «предмет». Оба относятся к объективно существующим сущностям, но понятие «предмет» обычно также подразумевает релевантность рассматриваемого субъекта определенным целям или интересам человека. Подобные лингвистические различия можно найти в немецком и некоторых других языках. Леонтьев сознательно упоминал объект деятельности как «предмет», а не «объект».

Однако это различие обычно теряется в переводе на английский язык, поскольку в нем оба слова переводятся как «объект» (Object). Эта лингвистическая проблема — вероятная причина, по которой появление объектов деятельности как рассматриваемых в динамике «просто объектов», вовлеченных в деятельность и получивших статус «объектов деятельности», и наоборот — пока не привлекла внимания, которого они заслуживают в конкретных исследованиях, опирающихся на теорию Леонтьева.

3.2.2. Иерархическая структура деятельности

Человеческая деятельность, по словам Леонтьева, представляет собой единицы жизни, которые организованы в три иерархических слоя (см. рисунок 2). Верхний слой — это собственно деятельность, ориентированная на мотив, соответствующий определенной потребности. Мотив — это объект, которого в конечном итоге должен достичь субъект. Например, в некоторых культурных контекстах люди, достигшие определенного возраста, должны научиться управлять автомобилем (и получить водительские права); это общая предпосылка к тому, чтобы быть полнофункциональным членом общества. Обучение управлению автомобилем — это деятельность, которая организована как многоуровневая система подгрупп, направленных на получение водительских прав. Действия — это осознанные процессы, направленные на цели, которые необходимо предпринять для достижения объекта. Цели можно разложить на подцели, под-подцели и так далее. Например, можно поступить в автошколу, приобрести учебные материалы, составить график теоретических и практических занятий и тому подобное. Действия осуществляются через единицы нижнего уровня деятельности, называемые операциями. Операции — это рутинные процессы, обеспечивающие корректировку действия по отношению к текущей ситуации. Операции ориентированы на условия, при которых субъект пытается достичь цели. Люди обычно не думают об операциях. Например, ученик школы вождения во время лекции может полностью сосредоточиться на правилах дорожного движения, а не на процессе их записывания в тетрадь. Операции возникают двумя способами. Во-первых, операция может быть результатом пошаговой автоматизации первоначально сознательного действия (например, со временем переключение скоростей может превратиться в рутинную операцию, которая не требует сознательного контроля). Когда такие операции терпят неудачу, они часто снова превращаются в сознательные действия. Во-вторых, операция может быть результатом «импровизации», спонтанной корректировки действия «на лету» (например, в чрезвычайной ситуации водитель может действовать «инстинктивно», не задумываясь).

Трехуровневая модель применима только к деятельности человека. Сложные отношения между мотивами (то есть тем, что стимулирует деятельность) и целям (тем, что направляет деятельность) являются характерной особенностью именно человека. В то время как животные обычно воздействуют непосредственно на объекты, которые мотивируют их (например, пищу), люди часто достигают своих мотивов, направляя свои усилия на другие вещи (например, ощущая чувство голода, люди, входя в ресторан, обычно сперва берут меню, а не первую попавшуюся на глаза еду). Эта особенность, по словам Леонтьева, является продуктом сложной социальной организации человеческой жизни. В частности, возникновение разделения труда влечет за собой необходимость того, чтобы некоторые люди сфокусировались на объектах, отличных от тех, которые действительно отвечают определенной потребности. Например, действия первобытных охотников, которые пугают дичь (то есть загонщиков), могут показаться парадоксальными, если не знать, что добыча таким образом направляется ​​на другую группу охотников, ожидающих ее в засаде. В один прекрасный момент эта особенность социальной организации жизни — разделение мотивирующих объектов (мотивов) и направляющих объектов (целей) — формирует структуру отдельных видов деятельности и становится ее характерной чертой.

Рассмотрение человеческой деятельности как трехуровневой системы открывает возможность для комбинированного анализа мотивационных, целенаправленных и операционных аспектов человеческой деятельности в мире, то есть объединения вопросов «почему?», «что?» и «как?» в рамках последовательная концептуальная схемы. Однако осознание этой возможности в ходе конкретного исследования может оказаться проблематичным. Выявление окончательных мотивов индивидуума или «мелкозернистой» структуры автоматических операций может оказаться сложной — если не невыполнимой— задачей. Это ограничение трехуровневой модели Леонтьева как аналитического инструмента может быть преодолено за счет использования экспансивной стратегии «действие — в первую очередь». Эта стратегия включает в себя начало анализа с уровня действий, который относительно легко поддается качественным методам исследования. В частности, люди обычно осознают свои цели и могут описывать или выражать их определенным образом. Затем анализ может быть расширен как «вверх», к целям последовательно более высоких уровней и, в конечном счете, до мотивов, так и «вниз» — к под-целям и операциям. Расширение масштабов анализа может не охватывать всю структуру рассматриваемой деятельности, но быть достаточным для решения текущих задач.

3.2.3. Посредничество

Возможно, посредничество (Mediation) является основным аспектом, по которому люди отличаются от других животных. Это оно делает Homo sapiens таким успешным биологическим видом: хотя у нас нет острых когтей и толстого меха, мы успешно компенсируем их отсутствие, используя посреднические артефакты, такие как молотки, ножи и теплые одежды. Влияние сложной социальной организации на структуру индивидуальной человеческой деятельности, рассмотренное выше и проиллюстрированное случаем первобытных охотников, является еще одним примером посредничества. Фактически, основные отличительные особенности людей, такие как язык, общество и культура, производство и использование передовых инструментов и т. д., все включают посредничество. Они представляют разные аспекты одного и того же явления, то есть появление сложной системы объектов и структур, материальных и нематериальных, которые служат посредническими средствами, встроенными во взаимодействие между людьми и миром, и формируют взаимодействие.

Теория деятельности наследует свой особый интерес к посредничеству от подхода, который оказал самое фундаментальное влияние на систему взглядов Леонтьева — то есть культурно-историческую психологию Выготского. В культурно-исторической психологии посредничество, возможно, является самой важной концепцией из всех; оно служит краеугольным камнем этого подхода в целом. Выготский предположил, что сама природа психических процессов человека, в отличие от умственных процессов животных, определяется посредничеством. Идеи Выготского о посредничестве были явно включены в концептуальную основу теории деятельности, но в несколько другом теоретическом контексте. В отличие от Выготского, который преимущественно интересовался специфическими высшими психическими функциями и их онтогенетическим развитием, и поэтому был особенно озабочен средствами, которые выступают посредниками в конкретных умственных операциях (особенно знаками), Леонтьев в основном фокусировался на средствах, которые опосредуют целенаправленную объектно-ориентированную деятельность в целом.

Инструментальное посредничество позволяет обеспечивать социально развитые формы деятельности в мире. Инструменты отражают предыдущий опыт других людей, накопленный в структурных свойствах инструментов, таких как их форма или материал, а также в знании того, как инструмент должен использоваться (см. рисунки 3-8 ниже). Поэтому использование инструментов — это форма накопления и передачи социальных и культурных знаний. Инструменты не только формируют внешнее поведение. Как будет рассмотрено ниже, посредством интернализации (процесса освоения внешних структур, в результате которого они становятся внутренними регуляторами) инструменты также влияют на психическое функционирование индивидуумов. Например, когнитивная карта города может зависеть от того, является ли человек водителем автомобиля или нет. Некоторые фольклорные изречения также демонстрируют, что наше восприятие мира зависит от инструментов, которые мы используем, например, «Если всё, что у вас есть — это молоток, то всё остальное начинает выглядеть, как гвоздь».

3.2.4. Пример посредничества и накопления опыта с течением времени: устройства для расчетов и вычислений 

Рисунок 3: эстамп «Расчетный стол», украшающий титульный лист трактата о математике средневекового ученого Грегора Рейша (Gregor Reisch), 1508 год. На этой гравюре стоящая женская фигура, символизирующая Арифметику, созерцает двух сидящих за разными столами математиков — алгоритмиста и абакиста, склоненного над счетным инструментом — абаком.

Рисунок 4: ручной калькулятор «Феликс» советского производства.

Рисунок 5: Colossus, первое в мире полностью электронное программируемое вычислительное устройство, построенное в 1943-1945 гг.

Рисунок 6: «женщина-компьютер»: Мельба Рой Мутон (Melba Roy Mouton) возглавляла группу математиков НАСА, которые были известны как «человеческие компьютеры». Они отслеживали орбитальные траектории спутников Echo. Вычисления Мельбы помогли создать таблицы параметров орбит, при помощи которых миллионы людей с земной поверхности смогли увидеть спутники, когда те пролетали над их головами.

Рисунок 7: компьютер Xerox Alto, введенный в строй 1973 году, но никогда не производившийся на коммерческой основе. Alto был предшественником Xerox Star, раннего персонального компьютера, представленного в 1981 году.

Рисунок 8: приложение «калькулятор» на дисплее смартфона iPhone, 2009 год.

3.2.5. Интернализация и экстернализация

Этот принцип гласит, что деятельность человека распределяется — и динамически перераспределяется — по внешнему и внутреннему измерениям. Любая деятельность человека содержит как внутренние, так и внешние компоненты. Иногда внешние компоненты едва заметны: их можно сократить, например, до движений глаз или даже моделей активации мозга, но они всегда присутствуют. Понятия интернализации и экстернализации (Externalization, экстериоризация) относятся к процессам взаимных преобразований между внутренними и внешними компонентами деятельности.
В процессе интернализации (Internalization) внешние компоненты становятся внутренними. Например, маленькие дети часто используют свои пальцы для выполнения простейших математических расчетов, но со временем использование пальцев обычно становится излишним. Неопытный водитель может говорить вслух, чтобы напомнить себе о процедуре «параллельной парковки», но необходимость во всеуслышание произносить напоминания самому себе скорее всего исчезнет с практикой.

Концепция интернализации в теории деятельности аналогична концепции, предложенной в некоторых других системах взглядов, в первую очередь — в культурно-исторической психологии Выготского. С точки зрения Выготского понятие интернализации преимущественно относится к шагу в развитии высших психических функций, при котором знак посредничества, первоначально возникающей на внешнем плане, в конце концов продвигается на внутренний план. В теории деятельности термин «интернализация» используется в более широком смысле как — любое перераспределение внутренних и внешних компонентов деятельности, которое приводит к смещению от внешнего к внутреннему.

Кроме того, в теории деятельности интернализация рассматривается как отдельный тип перехода и обеспечивает полный учет динамики активности: «... обязательно предполагает существование регулярно происходящих переходов в обратном направлении — от внутренней к внешней деятельности» (А. Н. Леонтьев, «Деятельность. Сознание. Личность», 1975: на англ. «Activity, consciousness, and personality», Pergamon Press, 1978 г.). Процесс, противоположный интернализации — это экстернализация, то есть трансформация внутренних компонентов деятельности во внешние. Примером экстернализации является эскиз проектной идеи (см. рис. 9).

Леонтьев заметил, что в современных формах труда внутренние и внешние компоненты деятельности все более и более переплетаются: «Физическая работа, осуществляющая практическую трансформацию материальных объектов, все более “интеллектуализируется” и включает в себя осуществление более сложных умственных действий; в то же время работа современного исследователя, деятельность, которая является особенно когнитивной, интеллектуальной по преимуществу, все более наполнена процессами, которые по своей форме являются внешними действиями» (Леонтьев, там же).

Аналогичным образом, деятельность, которая изначально распространяется по социальному принципу, то есть распределяется между несколькими людьми (например, вождение автомобиля человеком, взявшим уроки вождения, распределенные между учащимся и инструктором), может быть присвоена отдельным лицом (то есть учащимся), а затем выполняться индивидуально. Противоположным процессом является преобразование индивидуальной деятельности в социально распределенную, например, когда человек инициирует проект, требующий группового участия, или другие люди подключаются, чтобы помочь индивиду выполнить его. Аспекты (измерения) внутреннего/внешнего и индивидуального/социального сходны друг с другом во многих отношениях и тесно связаны между собой. Например, когда внутренняя деятельность экстернализируется, она также влияет на индивидуально-коллективное измерение: например, инструменты и знаки, используемые во внешне распределенных действиях, могут использоваться совместно и, таким образом, обеспечивать социальное распределение действий.

Рисунок 9: экстернализация: эскиз идеи пользовательского интерфейса.

3.2.6. Разработка

Наконец, теория деятельности требует, чтобы действия всегда анализировались в контексте развития. Развитие в рамках теории деятельности является одновременно объектом исследования и исследовательской стратегией. В качестве объекта исследования развитие представляет собой сложное явление, которое можно анализировать на разных уровнях. Примерами уровней анализа являются изучение развития различных форм активности животных в биологической эволюции (филогенез), возникновение специфически человеческих форм деятельности в социальной истории (социогенез), индивидуальное развитие на разных этапах жизни (онтогенез), присвоение конкретных артефактов и т. д.

В теории деятельности развитие также является стратегией исследования. Анализ динамики того, как объект исследования трансформируется с течением времени, считается необходимым для глубокого понимания объекта. Теория активности не предписывает единый метод исследования, поскольку разные типы и уровни развития требуют применения различных подходов или комбинаций методов.

Исследовательская точка зрения на развитие, принятая в теории деятельности, часто ассоциируется с диалектической логикой (Dialectical logic), концепцией и системой, введенной в науку российским философом Эвальдом Ильенковым. Диалектическая логика отличается от традиционной формальной логики тем, как она рассматривает противоречия и развитие. Традиционная логика неизменно трактует противоречия как индикаторы проблем, которые необходимо решить. Противоречия должны быть устранены, чтобы создать совершенно логичную систему (либо абстрактную, например, модель или теорию, либо более конкретную, такую ​​как структура управления организацией). Кроме того, традиционная логика, как правило, не связана с развитием; совершенно логичные системы не нуждаются в изменении и могут пребывать в первоначальном — идеальном — состоянии в течение неопределенно длительного срока.

Диалектическая логика начинается с другого предположения. Предполагается, что диалектическое развитие, то есть развитие, обусловленное противоречиями, является фундаментальным аспектом всех мыслимых объектов исследования и поэтому должно учитываться при анализе. Хотя некоторые «поверхностные» противоречия можно устранить довольно простым способом, есть и другие, более глубокие противоречия, которые нельзя просто раз и навсегда решить. Любое решение, предназначенное для снятия таких противоречий, является временным, поскольку оно порождает новые противоречия. Примером такого противоречия, хорошо известного исследователям HCl, является противоречие между задачами и артефактами. Понятие «цикл задачи-артефакт» (Task-artifact cycle) подразумевает, что конечный баланс между задачами и артефактами не может быть достигнут. Новый артефакт изменяет задачу, для которой он разработан, что означает, что необходимо спроектировать другой артефакт для обеспечения поддержки новой задачи и так далее и тому подобное.
Диалектическая логика предполагает, что анализ объекта исследования, имеющий дело только с тем, как объект существует в настоящее время, является недостаточным. Вместо этого в качестве предпочтительного подхода предлагается анализ траектории развития объекта, начиная с его первоначальной неразвитой формы (так называемого «зародыша»), что считается критически важным для понимания того, каким образом объект стал тем, чем он является и какими ожидаемыми противоречиями будет определяться его дальнейшее развитие.

Принципы теории деятельности, описанные выше, включают в себя комплексную систему: они представляют различные аспекты человеческой деятельности, рассматриваемые в целом. Систематическое применение любого из принципов часто делает необходимым, в конечном счете, привлекать и других. Например, анализ влияния определенных технологий на человеческое познание с точки зрения теории деятельности требует определения разнообразия видов деятельности, а также соответствующих им объектов, в которых используются эти технологии (объектно-ориентированность), роли и места технологии в иерархической структуре каждого из этих видов деятельности (иерархическая структура), способы их переориентации с использованием технологий в качестве посреднических средств (посредничества) и как преобразования внешних компонентов деятельности связаны с соответствующими изменениями внутренних компонентов (экстернализация и интернализация). И все эти явления должны анализироваться по мере их развития с течением времени (развития).

3.3. Модель деятельностной системы Энгестрёма

Подход Леонтьева преимущественно связан с деятельностью отдельных людей. Хотя Леонтьев прямо упоминает, что деятельность может осуществляться не только отдельными людьми, но и социальными сущностями (коллективными субъектами), он также систематически не исследует систематически структуру и развитие коллективной деятельности и не представляет ее концептуальной модели (что, вероятно, можно объяснить, по крайней мере частично, связанными с идеологией ограничениями и препятствиями, которые были наложены на исследования социальных явлений в СССР). Ирьё Энгестрём, финский исследователь, занимающийся изучением вопросов образования, в 1987 году предложил модель коллективной деятельности, названную им «модель деятельностной системы» («activity system model»), которая известна также как «Треугольник Энгестрёма» («Engeström’s triangle»). Эта модель является результатом двухэтапного расширения первоначальной концепции деятельности Леонтьева — то есть деятельности, понимаемой как взаимодействие «субъект-объект» — на случай коллективной деятельности.

Рисунок 10: трехстороннее (опосредованное) взаимодействие между субъектом (Subject), объектом (Object) и сообществом (Community).

Во-первых, самым значительным пересмотром понятия деятельности по Леонтьеву как взаимодействия «субъект-объект», стало добавление Энгестрёмом третьего узлового элемента — «сообщества», в результате чего была создана структура, включающая трехстороннее взаимодействие между «субъектом», «объектом» и «сообществом». Визуально эта структура может быть представлена ​​как треугольник с вершиной, направленной вниз (см. рисунок 10). Во-вторых, было высказано предположение, что каждое из трех конкретных взаимодействий внутри структуры опосредованно при помощи специального типа средств, которыми, по словам Энгестрема, являются:

А. Инструменты и механизмы для взаимодействия «субъект-объект» (что также постулирует Леонтьев),

Б. Правила для взаимодействия «субъект-сообщество»,

В. Разделение труда для «сообщество-объект».

Кроме того, модель включает в себя результаты всей деятельностной системы в целом: преобразование объекта, созданного рассматриваемой деятельностью, в предполагаемый результат, который может быть использован другими деятельностными системами. Полная модель показана на рисунке 11.

В качестве примера рассмотрим действия проектировщика взаимодействия, который работает как участник команды разработчиков по редизайну пользовательского интерфейса компьютерного приложения. Объектом этого действия является существующий интерфейс, а ожидаемым результат — новый интерфейс. Дизайнер взаимодействия использует множество инструментов в своей работе над объектом, включая физические объекты (например, компьютеры), программное обеспечение (например, среды разработки) и методы и приемы (например, персоны пользователей).

В сообщество входят другие члены рабочего коллектива: разработчики интеракций, руководитель проекта, технические специалисты и т. д. Отношения дизайнера взаимодействия с сообществом опосредованы явными и неявными правилами, определяющими условия деятельности, например, участие в проектных встречах, получение определенных финансовых вознаграждений и т. д. Кроме того, получение результатов всей деятельностной системы в целом — новый интерфейс — является обязанностью всей команды разработчиков: усилия дизайнера взаимодействия являются частью более масштабных усилий команды. Поэтому работа проектировщика интеракций должна согласовываться с работой других членов команды. Эта координация достигается за счет использования разделения труда, которое таким образом опосредует связь между проектной группой и ее объектом.

При изучении сложных явлений из реальной жизни применения единственной модели деятельностной системы часто недостаточно. Такие феномены должны быть представлены в качестве сетей деятельностных систем. Например, перепроектирование пользовательского интерфейса компьютерного приложения может быть частью еще более широкомасштабных усилий, включающих в себя несколько проектных групп, ориентированных на разработку новой версии рассматриваемого компьютерного приложения. Редизайн пользовательского интерфейса в этом случае обеспечил бы частичный результат, который необходимо было бы интегрировать с достижениями других деятельностных систем (например, команды, разрабатывающей новые функциональные возможности продукта) для достижения всеобъемлющей цели всей сети деятельностных систем.

Ключевым принципом концепции Энгестрёма является то, что деятельностные системы находятся в постоянном развитии. Развитие понимается в диалектическом смысле — как процесс, обусловленный противоречиями. Энгестрём идентифицирует четыре типа противоречий в деятельностных системах:

1. Первичные противоречия — это внутренние противоречия каждого из узловых элементов деятельностной системы. Например, средства, используемые врачом, включают различные лекарства, которые, с одной стороны, обладают определенными медицинскими эффектами, а с другой — являются продуктами с сопутствующими расходами на их приобретение, правовыми нормами, каналами распространения и так далее.

2. Вторичные противоречия — это те, которые возникают между узловыми элементами деятельностной системы. Например, определенный тип лечения может быть непригоден для некоторых пациентов.

3. Третичные противоречия описывают потенциальные проблемы, возникающие во взаимоотношениях между существующей формой деятельностной системы и ее потенциалом, более продвинутым объектом и результатом. Прогрессивное развитие деятельностной системы в целом может быть подорвано сопротивлением изменениям, оказываемым существующим вариантом организации этой системы.

4. Наконец, четвертичные противоречия относятся к противоречиям внутри сети деятельностных систем, то есть конфликтом между отдельно взятой системой и другими системами, участвующими в создании совместного результата. 

Рисунок 11: модель деятельностной системы Энгестрёма. Здесь Subject — субъект (деятельности), Object — объект, Community — сообщество, Instruments — инструменты, Rules — правила, Division of labour — разделение труда, Outcome — результат.

Модель деятельностной системы широко использовалась в ряде дисциплин, особенно в области образования и организационного обучения.

3.4. Современное многообразие теоретических концепций деятельности

Концепции, разработанные, соответственно, Леонтьевым и Энгестрёмом, в настоящее время являются наиболее распространенными вариантами теории деятельности. Эти подходы обеспечивают взаимодополняющие взгляды на деятельность человека. Вариант Леонтьева в основном фокусируется на индивидах, понимаемых как социальные существа, действующие в социальных контекстах. С другой стороны, модель деятельностной системы Энгестрёма в основном связана с коллективной деятельностью, осуществляемой группами и организациями, и осуществляется посредством вкладов — то есть действий — отдельных субъектов.
Кроме того, существует ряд других современных концепций, частично сформированных под влиянием теории деятельности, а отчасти базирующихся на других подходах. К таким системам взглядов относятся, например, инструментальный генезис (Instrumental genesis), отслеживание жанров (Tracing genres) и системно-структурная теория деятельности (Systemic-structural activity theory).

4. Теория деятельности в HCI и проектировании взаимодействий

4.1. Теория деятельности как посткогнитивистская теория «второй волны» HCI

Доминирующей парадигмой в человеко-компьютерном взаимодействии, сформировавшемся в качестве самостоятельной исследовательской области в начале восьмидесятых годов прошлого века, была психология обработки информации («когнитивистская» направленность). Но сообщество HCI постепенно осознало, что недостаточно уделять повышенное внимание только обработке информации. Интересы, потребности, разочарования и т. д. оказались важными и влиятельными факторами в вопросах выбора, изучения и использования технологий. Кроме того, становилось все более очевидным, что использование технологии критически зависит от сложных и значимых социальных и динамических контекстов, в которых это происходит. Внутренняя логика развития области потребовала расширения сферы применения HCI для того, чтобы включить в нее вопросы мотивации, значений, культуры и социальных взаимодействий. Однако когнитивистский подход не мог предоставить концептуальные инструменты для решения таких проблем. Когда ограничения психологии обработки информации в HCI были признаны повсеместно в HCI, тогда теория деятельности была определена в качестве потенциальной альтернативной теоретической основы для человеко-компьютерного взаимодействия.

Воздействие теории деятельности на HCI и проектирование взаимодействия за последние два десятилетия происходило, по сути, троекратно. Во-первых, она предложила некоторые общие теоретические идеи, которые резонировали с потребностью в более богатой концептуальной основе, которая позволила бы отрасли перейти от «первой волны HCI» к «второй волне HCI». Во-вторых, теория послужила аналитической основой для разработки и оценки конкретных интерактивных систем и стимулировала разработку различных инструментов анализа. Наконец, в-третьих, применение этого подхода, особенно в последние годы, привело к появлению ряда новых систем, реализующих идеи ориентированных на деятельность (или основанных на деятельности) вычислений.

4.2. Общие теоретические сведения

Единица анализа, предложенная теорией деятельности, то есть интеракция «субъект-объект», может показаться похожей на традиционную направленность HCl на взаимодействие «человек-компьютер». Однако принятие точки зрения теории деятельности имело важные последствия для понимания того, как люди используют интерактивные технологии. Прежде всего, сразу стало очевидным, что «компьютер», как правило, не является объектом деятельности, а является опосредующим артефактом. Поэтому, вообще говоря, люди не взаимодействуют с компьютерами: они взаимодействуют с миром через компьютеры. Книга Сюзанны Бёдкер (Susanne Bødker), игравшая ключевую роль в внедрении теории деятельности в HCI, отразила эту точку зрения на интерактивные технологии в самом ее названии: «Через интерфейс: точка зрения теории деятельности на человеко-компьютерное взаимодействие» (Through the interface: An activity-theoretical perspective on human-computer interaction).

Другим общим вкладом теории активности в HCI было включение использования компьютера в иерархическую структуру человеческой деятельности, то есть установление связи между операционными аспектами взаимодействия и технологией со значимыми целями и, в конечном счете, потребностями и мотивами пользователей технологий. Этот подход не означал отказа от формальных моделей пользователей и задач, которые были разработаны в ранних исследованиях HCI, а скорее расширил сферу анализа за пределы низкоуровневых взаимодействий. Некоторые исследователи рассматривали такое расширение как совершенно согласующееся с необходимостью перехода отрасли «от человеческих факторов к человеческим субъектам».

Наконец, адаптация концептуальных основ теории деятельности обещала открыть новые возможности для анализа контекста использования технологий. Как уже упоминалось, отсутствие концептуальных инструментов для понимания контекста является основным ограничением психологии обработки информации в HCI. Теория активности с ее акцентом на общество, культуру и развитие предложила набор концепций для получения полной картины контекста использования и учета его при разработке, оценке и развертывании интерактивных технологий. В 1996 году редакционный сборник материалов под названием «Контекст и сознание: теория деятельности и человеко-компьютерное взаимодействие» (Context and consciousness: Activity theory and human-computer interaction) предоставил всем заинтересованным сторонам углубленное изложение широкого спектра таких концепций.

4.3. Теория деятельности и другие теории «второй волны»

Существуют как сходства, так и различия между теорией деятельности и другими «теориями второй волны», такими как феноменология и распределенное познание.
Основополагающее предположение, объединяющее большинство «теорий второй волны», состоит в том, что люди не могут быть поняты отдельно от мира, в котором они живут, действуют и познают.

Необходимость проанализировать неразделимость людей и их физической, социальной и информационной средой подчеркивается понятием деятельности в одноименной теории как взаимодействия «субъект-объект», феноменологической концепцией «бытия в мире» и распределенной моделью познания, распространяющими свои представления через границы узкой области интеракции людей и артефактов. Другим ключевым понятием, общим для многих посткогнитивистских концепций, является то, что связь людей с миром в значительной степени определяется артефактами, используемыми людьми, каковые артефакты различаются в терминах посреднических средств (теория деятельности), оборудования (феноменология) или обработки и передачи информации (распределенное познание и внешнее познание).

Будучи схожими в ряде важных аспектов, теории «второй волны» также различаются по взглядам на людей и человеческое отношение к миру. Если сравнивать с теорией деятельности, то феноменология в относительно меньшей степени проявляет интерес к вопросам развития и социальной природе людей по сравнению с теорией активности. Например, вопрос о том, как «бытие-в-мире» в первую очередь приходит к существованию (то есть, как именно нас «бросают» в мир), похоже, не играет решающей роли в феноменологии, которая находится в явном противоречии с вниманием, уделяемым в теории деятельности тому, как возникают субъекты в эволюции, социальной истории и индивидуальном развитии. Кроме того, систематическое исследование социального аспекта бытия является относительно недавним явлением в рамках феноменологической традиции, хотя необходимость учитывать этот фактор уже подчеркивалась, например, в основополагающей работе выдающегося современного философа Мартина Хайдеггера (Heidegger) «Бытие и время» (Sein und Zeit).

Концепция распределенного познания — по крайней мере в том виде, в котором она применяется в HCI, — не столь конкретна в своих общих предположениях о природе человека и в основном фокусируется на конкретных проблемах понимания и поддержки когнитивных процессов, распределенных между людьми и артефактами.

Однако очевидно, что теория деятельности и распределенное познание существенно различаются в их соответствующих точках зрения на человеческие деяния. Усилия человека являются основным концептуальным отправным пунктом в ​​теории деятельности, в то время как в исследованиях человеко-компьютерного взаимодействия, опирающихся на концепцию распределенного познания, этот вопрос не играет существенной роли.

Всесторонний анализ сходств и различий между теорией деятельности и другими посткогнитивистскими подходами является сложной проблемой, которая выходит за рамки этой статьи.

4.4. Аналитические инструменты

Теория деятельности не является «теорией» в традиционном смысле, в котором этот термин понимается в естественных науках. Теория деятельности не обеспечивает создание и запуск прогностических моделей, которые нужно будет «кормить» соответствующими данными. Вместо этого она призвана помочь исследователям и специалистам-практикам ориентироваться в сложных жизненных проблемах, выявлять ключевые вопросы, требующие безотлагательного внимания, и направлять в нужное русло поиск соответствующих доказательств и подходящих решений. Другими словами, ключевым преимуществом теории деятельности, по-видимому, является поддержка исследователей и практикующих специалистов в их собственных изысканиях, например, путем оказания помощи в подготовке правильных вопросов, а не предоставлением готовых ответов.

Для обеспечения «правильных вопросов» в анализе, разработке и оценке интерактивных систем было предложено использовать различные аналитические инструменты, созданные на основе теории деятельности. Большинство таких инструментов имеют формат контрольного перечня (чек-лист — Checklist): они представляют собой, по существу, упорядоченные списки вопросов или вопросов, на которые должны обратить внимание исследователи или специалисты-практики, чтобы убедиться, что ими учитываются самые важные аспекты человеческой деятельности.

Выбор формата чек-листа призван помочь преодолеть разрыв между высоким уровнем абстракции теории и необходимостью решения конкретных проблем в практике анализа и проектирования. Возможно, тщательно разработанная система концепций (и их взаимоотношений), предложенная теорией деятельности, может быть использована в области человеко-компьютерного взаимодействия для лучшего понимания роли и места конкретных интерактивных технологий в общей структуре целенаправленного, опосредованного, социального человеческого действия. Тем не менее, эта система взглядов обеспечивает создание высокоуровневых описаний, не ограничивающихся конкретными типами артефактов, и поэтому нуждается в конкретной адаптации к требованиям исследований и практики HCI. Такая корректировка, в принципе, может быть делегирована исследователям и практикующим специалистам HCI, но во многих случаях эта стратегия может быть нереалистичной, поскольку для ее осуществления потребуются значительное время и усилия. Использование чек-листов, составленных на основе теории деятельности, уменьшает количество усилий, связанных с адаптацией теории к конкретным областям ее применения, путем преобразования структурированного комплекса концепций, предложенных теорией, в ряд конкретных проблем и вопросов, непосредственно касающихся анализа и проектирования интерактивных технологий.

Различные типы таких контрольных списков базируются на разных вариантах теории деятельности. Например, чек-лист деятельности (Activity Checklist) предназначен для поддержки систематического изучения контекста при разработке и оценке интерактивных технологий. Общая структура контрольного перечня основана на основных принципах системы концепций Леонтьева. Чек-лист состоит из четырех разделов: «Средства и цели», «Окружающая среда», «Обучение, познание и формулирование» и «Развитие», которые создаются путем объединения принципа посредничества с принципами, соответственно, объектно-ориентированности, иерархической структуры деятельности, экстернализации и развития.

Дэвид Йонассен (David Jonassen) и Люсия Рорер-Мёрфи (Lucia Rohrer-Murphy) в своей работе 1999 года «Теория активности как основа для проектирования конструктивистских учебных сред» (Activity theory as a framework for designing constructivist learning environments) представляют еще один аналитический инструмент, основанный на несколько другом (хотя и частично перекрывающемся) комплексе концепций теории деятельности. Инструмент включает в себя несколько упорядоченных массивов проблем и вопросов, в основном полученных из модели деятельностной системы Энегстрёма. Основные компоненты модели — «Предмет», «Объект» и «Сообщество», а также «Инструменты», «Правила» и «Роли», опосредующие трехстороннее взаимодействие между этими составляющими, служат основной темой вопросов, которые необходимо учитывать и моделировать в процесс проектирования элементов конструктивистской учебной среды, а также взаимоотношений между ними. Подход AODM (Activity-oriented design method — «метод проектирования, ориентированный на деятельность»), предназначенный для поддержки расширенного анализа и проектирования обучения и разработанный преподавателем образовательных технологий из британского Открытого университета (Open University) Дейзи Мванзой (Daisy Mwanza) (2002), включает в себя несколько перечней вопросов для изучения, составленных в основном на основе концептуальной структуры, предоставляемой деятельностной моделью Энгестрёма. Например, «восьмиступенчатая модель» (Eight-Step Model) устанавливает последовательность стадий анализа, начиная с фокусировки на рассматриваемой деятельностной системе в целом, затем переходит к каждому из шести отдельных узловых компонентов и, наконец, анализирует результат работы системы. 

Рисунок 12: пользовательский интерфейс системы UMEA

Рисунок 13: общий вид пользовательского интерфейса системы ABC для Windows XP

Рисунок 14: пользовательский интерфейс системы Giornata

4.5. Ориентированные на деятельность вычисления

Принятие точки зрения теории деятельности имеет непосредственное значение для проектирования: оно предполагает, что основная задача разработчиков интерактивных систем заключается скорее в том, чтобы поддерживать значимые действия пользователя в повседневных контекстах, нежели руководствоваться стремлением к логической последовательности и технологической сложности. В настоящее время многие вычислительные системы не соответствуют этому, казалось бы, очевидному требованию. Например, традиционные операционные системы персональных компьютеров упорядочивают цифровые ресурсы по формальным категориям (например, файлы, сообщения электронной почты, закладки), а не в зависимости от релевантности ресурса для выполнения задачи, и большинство подобных систем обеспечивают лишь ограниченную поддержку переключения и прерывания задач.

Ориентированные на деятельность (Activity-centric) вычисления — также называемые «основанными на деятельности» (Activity-based) — это подход к разработке интерактивных систем, согласно которому главным приоритетом и явной целью в разработке цифровых артефактов и сред является поддержка значимой человеческой деятельности. Работа в области ориентированных на деятельность вычислений производится в различных направлениях; некоторые из ключевых проектов вообще не используют теорию деятельности в качестве своей теоретической основы. Справедливости ради следует сказать, что эта теория повлияла — так или иначе — на многие (если не на большинство) разработок в данной сфере.

Ранняя попытка (1998 год) предложить альтернативу, ориентированную на деятельность, противопоставленную доминирующим в то время основанным на приложениях и документах подходах, была сделана известным американским ученым в области когнитивистики, дизайна и пользовательской инженерии Доном Норманом (Don Norman) и его коллегами из Apple Computer, использовавшими несколько модифицированную версию системы концепций Леонтьева. Совсем недавно — в 2005 году — Норман выдвинул утверждение, что дизайн, ориентированный на деятельность, имеет преимущества перед традиционным «человекоцентрированным» дизайном и должен заменить его.

По разным причинам тогдашняя попытка внедрения ориентированного на деятельность подхода на Apple Computer не привела к разработке конкретных новаторских технологий. Однако в последнее десятилетие были разработаны и внедрены ряд систем, использующих подходы, основанные на теории деятельности. К ним относятся, например, система UMEA, множество систем, реализующих структуру ABC, например, система ABC для Windows XP и система Giornata (см. рисунок 14). Все они представляют собой альтернативы традиционным настольным операционным системам или расширяют их возможности, что позволяет упорядочивать различные цифровые ресурсы, такие как документы и URL-адреса, вокруг более важных и значимых задач пользователя, определенных как «проекты» или «действия». В UMEA и системе ABC для Windows XP выполняется автоматическое назначение ресурсов для вида деятельности, выбранного пользователем, тогда как в Giornata для каждого нового действия создается виртуальный рабочий стол.

Результаты оценочных исследований показывают, что системы, ориентированные на деятельность, имеют определенные преимущества перед более традиционными типами систем.