Если ваш проект имеет реальное содержание,
то в конечном счете деньги последуют за вами
как бродячая дворняжка с поджатым хвостом
(Вернер Херцог)
Вернер Херцог (Werner Herzog) известен как один из самых влиятельных и новаторских кинорежиссеров нашего времени, но его путь к признанию был извилист и труден. Оставленный отцом в раннем детстве, маленький Вернер пережил бомбардировки Второй мировой войны — во время одной из них был разрушен соседский дом — и был воспитан матерью-одиночкой почти что в нищете.
Со своим жизненным призванием Херцог определился еще подростком, прочитав в энциклопедии статью о кинорежиссуре. Тогда же, в ранней молодости, он устроился сварщиком на сталелитейный завод, чтобы заработать деньги на производство своих первых фильмов.
Краеугольные камни его характера — упорство, уверенность в себе, любопытство, подогреваемое богатым воображением — с ослепительным блеском сверкают в самом содержательном и наиболее показательном интервью Херцога. Книга «Вернер Херцог: Путеводитель для растерянных» (Werner Herzog: A Guide for the Perplexed; в 2010 г. в издательстве Rosebud Publishing под названием «Знакомьтесь — Вернер Херцог» вышел русский перевод) — не следует путать с замечательной философской работой Эрнста Фридриха Шумахера, изданной под одноименным названием в 1978 г. — представляет собой пространный всеобъемлющий разговор режиссера с британским киноведом, писателем, документалистом Полом Кронином (Paul Cronin).
Ответы Херцога на вопросы интервьюера «неотфильтрованы» и бьют в самую суть вопрошаемого, зачастую они звучат горько, но никогда — сентиментально. В разговоре знаменитый режиссер предстает не грубым, но честным человеком, пропалывающим свой «сад общения» от сорняков бессмысленной вежливости, посеянных еще в викторианской Англии и пышно разросшихся в современной Америке.
Откровения Херцога образуют своеобразный манифест, обращенный к тем, кто следует своему особому призванию, и представляющий собой мудрое, но непочтительное к авторитетам руководство по самопомощи для современного творца.
Несмотря на то, что Херцог является гуманистом, полностью обособившимся от любой религии, в его мудрости есть сильнейший духовный подтекст, коренящийся в том, что Кронин называет «чистейшей интуицией», и охватывающий всё — от понимания, что на самом деле значит «найти свое предназначение и делать лишь то, что любишь», до психологии и практичности, позволяющих меньше беспокоиться о деньгах, и искусства жить в эпоху продуктивности. Кронин отмечает во введении к «Путеводителю…», что мысли Херцога, собранные в книге, представляют собой «продолжающееся десятилетиями излияние чувств, отклик на громкий призыв, на пылкие требования дать совет».
Для Херцога во многих отношениях справедливым будет называть «Путеводитель для растерянных» не иначе как «Путеводитель, написанный растерянным», поскольку для него эта книга является результатом «накопления унижений и поражений», продуктом его — как он сам называет это чувство — «хронического замешательства» (chronic perplexity; авторство этого определения принадлежит американскому писателю Элвину Бруксу Уайту (Elwyn Brooks White)). Херцог, обладая редким, парадоксальным сочетанием абсолютной ясности убеждений и беззаветной готовности обитать среди своих собственных внутренних противоречий, продолжает свою открытую, непредсказуемую жизнь.
Определенная уверенность в своих силах, пропитывающая его фильмы и его разум, отказ позволить страху неудачи подавить любую попытку — все эти качества Херцога в полной мере отражает фраза, произносимая закадровым голосом в финале его фильма «Беспрецедентная защита крепости Дойчкройц» (The Unprecedented Defence of the Fortress Deutschkreuz): «Даже поражение лучше, чем вообще ничего».
Он говорил Кронину: «Нет ничего плохого в трудностях и препятствиях, хуже всего — вообще не попытаться сделать что-нибудь».
Если вы хотите снять фильм, то пойдите и сделайте это
Херцог размышляет о неудачах как необходимом условии для роста творческого мастерства: «Плохие фильмы больше всего научили меня кинопроизводству. Ищите отрицательное определение. Сядьте перед экраном и спросит себя: "Будь у меня шанс, как бы я снял этот фильм?" Это нескончаемый образовательный опыт, лучший способ узнать, в каком направлении должны двигаться ваши собственные работы и идеи».
Он воспринимает понятие самостоятельности — как и большинство вещей, в которые он верит — почти как религиозную доктрину: «Я делал сам так много, сколько мог; это был символ веры, вопрос простой человеческой порядочности — делаю грязную работу, пока я могу…
Три вещи — телефон, компьютер и автомобиль — вот все, что вам нужно, чтобы делать фильмы. Даже сегодня я по-прежнему делаю большинство вещей самостоятельно. Иметь больше поддержки — это иногда хорошо, но я предпочел бы вложить деньги в кадр на экране, а не добавлять имена в платежную ведомость».
Действительно, выросший в безденежье и сам заработавший каждый свой цент, Херцог считает самостоятельность тесно переплетенной с борьбой за финансы — нехватку денег он всегда отказывался принимать за фатальное препятствие на творческом пути.
Его проницательная мудрость в финансовых вопросах выходит за рамки кинопроизводства и может быть применена практически к любой современной сфере деятельности, имеющей отношение к творчеству:
«Лучший совет, что я могу предложить тем, кто отправляется в мир кино: не ждите, пока система профинансирует ваши проекты, а другие люди распорядятся вашей судьбой. Если вы не можете себе позволить сделать фильм за миллион долларов, то соберите $10000 и продюсируйте его самостоятельно. Это все, что вам нужно, чтобы в наши дни снять художественный фильм.
Остерегайтесь бесполезной секретарской работы на нижних служебных ступенях в кинопроизводстве. Вместо этого — до тех пор, пока хватит здоровья — отправьтесь в реальный мир. Засучите рукава и работайте вышибалой в секс-клубе или надзирателем в сумасшедшем доме или оператором станка на скотобойне.
Поработайте водителем такси в течение шести месяцев, и у вас будет достаточно денег, чтобы сделать фильм. Гуляйте пешком, изучайте иностранные языки или промыслы и ремесла, не имеющие ничего общего с кино. В основе кинопроизводства — как и великой литературы — должен лежать жизненный опыт. Почитайте Конрада (Joseph Conrad; Джозеф Конрад, английский писатель польского происхождения) и Хемингуэя (Hemingway), и вы сможете сказать, сколько реальной жизни в этих книгах.
Многое из того, что вы видите в моих фильмах, не выдумка; в них воплотилась жизнь, моя собственная жизнь. Если у вас в голове есть образ, удерживайте его — каким незначительным он не казался бы вам — в какой-то момент вы сможете использовать его в фильме. Я всегда стремился превратить свои собственные переживания и фантазии в кинокартину».
Позже Херцог повторно заострит эту тему:
«Естественным компонентом кинопроизводства является борьба за то, чтобы добыть деньги. Эта тяжелую битву я веду всю свою трудовую жизнь… Если вы хотите снять фильм, то пойдите и сделайте это. Я не могу точно сказать вам, сколько раз я начинал снимать фильм, зная, что у меня нет денег, чтобы закончить его. Я повсюду встречаю людей, ноющих о деньгах; эта привычка укоренилась в натуре слишком многих кинорежиссеров. Но это должно быть ясно всем — у денег всегда были явные определенные качества: они глупы, трусливы, тяжелы на подъем и лишены воображения.
Благоприятные условия для финансирования никогда не появляются сами по себе; вы должны создать их самостоятельно, а затем манипулировать ими в своих собственных целях. Таковы сама природа и ежедневная рутина кинопроизводства. Если ваш проект имеет реальное содержание, то в конечном счете деньги последуют за вами как бродячая дворняжка с поджатым хвостом. Есть немецкая пословица, гласящая: «Der Teufel scheisst immer auf den grössten Haufen» («Дьявол всегда гадит на самой большой куче»). Так что начинайте сгребать кучу и не теряйте веры.
Каждый раз, когда вы снимаете фильм, вы должны быть готовы спуститься в ад и вырвать деньги из когтей самого дьявола. Подготовьте себя: там никогда не бывает дня без запрещенных приемов. В то же время будьте прагматичным и научитесь понимать, когда следует отказаться от идеи. Что бы ни было, следуйте своей мечтам, но будьте готовы пересмотреть свои планы в случае, если они не могут быть реализованы в определенных ситуациях. Проект может завести в тупик, и тогда ваша жизнь может как песок проскользнуть сквозь пальцы, пока вы будете преследовать какую-то недостижимую цель. Знайте, когда уйти».
Делать то, что вы рождены были сделать — это и есть счастье
Можно заключить пари, что для Херцога вопрос денег является наиболее насущным и болезненным — еще одно подтверждение истины «сделать что-нибудь ценное занимает много времени»:
«Упорство хранит меня на протяжении всех этих лет. Редко что-либо делается в одночасье. Кинематографисты должны быть готовы к напряженной работе в течение многих лет. Настоящий труд оздоровляет и вдохновляет.
Хотя в течение многих лет я жил впроголодь — иногда почти в нищете, я жил как богач с тех пор, как начал снимать фильмы. На протяжении всей моей жизни я имел возможность делать то, что я действительно люблю, что ценнее любых наличных денег, которыми вы могли бы осыпать меня. В то время как друзья утверждались, получая университетское образование, уходя в бизнес, строя карьеры и покупая дома, я вкладывал всё в мою работу. Деньги потерял — фильм получил».
В конечном счете идея делать то, что любишь, коренится в вашем собственном определении успеха, что зачастую требует определенной храбрости, необходимой для неприятия общепризнанных культурных шаблонов. Херцог элегантно подхватывает эту мысль:
«Даже если бы я разорился, я не смог бы ничего продать по высокой цене. Меня делает богатым то, что я желанный гость почти всюду. Я могу показать мои фильмы, и мне предложат гостеприимство — то, чего вы не добьетесь при помощи одних только денег. В течение многих лет я тяжелее, чем вы можете себе представить, боролся за свою свободу и сегодня обладаю такими привилегиями, которых никогда не будет у владельца огромной корпорации».
Замечание Херцога о том, что счастье и осмысленность (жизни) не обязательно есть одно и то же — и это подтверждается научными исследованиями, — перекликается с утверждением канадской художницы Агнес Мартин (Agnes Martin) о том, что «делать то, что вы рождены были сделать — это и есть счастье». Вот что по этому поводу услышал Кронин от режиссера:
«Я нахожу понятие счастья довольно странным. Быть счастливым никогда не было моей целью — я просто не мыслю в таких терминах».
Проблема не в том, как придумать идеи, а в том, как сдержать их натиск
Я стараюсь придать смысл моему существованию через мою работу. Это упрощенный ответ, но счастлив я или нет, на самом деле не имеет большого значения. Я всегда наслаждался своей работой. Может быть, что «наслаждался» не является правильным словом: я люблю снимать фильмы, для меня очень много значит то, что я могу работать в этой профессии. Мне отлично известно о многих честолюбивых режиссерах с хорошими идеями, так никогда и не нашедших точку опоры. В возрасте четырнадцати лет, как только я понял, что производство фильмов станет моим непрошеным долгом, у меня не было выбора кроме как продвигать свои проекты. Кино дало мне всё, но также и отняло у меня всё».
Эти рассуждения напоминают мысль, записанную американской писательницей Сьюзан Зонтаг (Susan Sontag) в марте 1979 года в своем дневнике: «От многого придется вам отказаться и многое будет отнято у вас, если вы собираетесь добиться успеха в написании своих сочинений».
Херцог описывает свой процесс формирования идей в почти яростных выражениях, описывая творческий акт как что-то по своей сути противоречивое, колеблющееся между созданием, разрушением и очищением:
«Проблема не в том, как придумать идеи, а в том, как сдержать их натиск. Мои идеи — как незваные гости. Они не стучатся в дверь, они лезут в окна как грабители, появляющиеся в середине ночи и поднимающие шум на кухне во время налета на холодильник. Я не сижу в раздумьях, с какой идеей я буду иметь дело в первую очередь. Та, что одолеет в драке другие идеи, та и набросится на меня с наибольшей страстью. Я на протяжении многих лет разрабатывал методы, позволяющие бороться с захватчиками настолько быстро и эффективно, насколько это возможно, но «грабители» никогда не прекращали врываться ко мне. Вы приглашаете несколько друзей на ужин, но рушится дверь, и сто человек проталкивается в ваш дом. Вам, возможно, удается избавиться от них, но из-за угла почти сразу же появляются еще пятьдесят…
Закончить фильм — словно сбросить великую тяжесть с плеч. Это облегчение, не обязательно счастье. Но вы наслаждаетесь тем, как разобрались с этими “взломщиками”. Я рад избавиться от них после того, как снял фильм или написал книгу.
Идеи — незваные гости, но это не значит, что им отказано в гостеприимстве».
Поэт и драматург Томас Стернз Элиот (Thomas Stearns Eliot) объяснял мистические качества творчества существованием «ченнелинга» (Channeling) — наличием некоего «канала связи» между духовным и материальным мирами. Американский литератор Чарльз Буковски (Charles Bukowski) утверждал, что истинное творчество «приходит без спроса из вашего сердца и вашего ума, вашего рта и ваших кишок». Херцог — он, как и американская художница Майра Кальман (Maira Kalman), считает ходьбу свои творческим катализатором — рассуждает, как возникают его идеи:
«Мои фильмы приходят ко мне очень живыми, как сны, без всяких объяснений. Я никогда не думаю о том, что все это значит. Я думаю только о том, как рассказать историю. Какими нелогичными ни были бы образы, я позволяю им захватить меня. Идея приходит ко мне, а затем в течение какого-то периода времени — возможно, во время вождения автомобиля или прогулки пешком — это расплывчатое видение в моем разуме становится яснее, перемещаясь в центр внимания.
Когда я пишу, я просто сижу перед компьютером и давлю на клавиши. Я приступаю сразу непосредственно к началу сценария и пишу быстро, выбрасывая всё, что не является необходимым, всегда нацеливаясь на самую суть повествования. Я не могу писать без этой срочности.
Если на то, чтобы закончить сценарий требуется больше пяти дней, значит, что-то сделано неверно. Сюжет, созданный таким способом, всегда будет полон жизни».
Ваши предпочтения всегда влияют на ваши решения
В подобном творческом акте, утверждает режиссер, заключается основная обязанность любого художника перед культурой — он постоянно должен переосмыслять укоренившиеся художественные формы:
«Нам нужны образы, соответствующие нашей цивилизации, поэтому я ценю любой фильм, ищущий новизны, независимо от того, какую историю он рассказывает…
Борьба за то, чтобы найти «необработанные» образы, бесконечна, и наш долг — копать подобно археологам и отыскивать наши оскверненные ландшафты.
Мы живем в эпоху, когда общепризнанные ценности более недействительны, когда умопомрачительные открытия делаются каждый год, когда катастрофы невероятных масштабов происходят еженедельно. В древней Греции слово «хаос» означало зияющую пустоту. Наиболее эффективным ответом на хаос в нашей жизни является создание новых форм литературы, музыки, поэзии, искусства и кинематографа».
Акцент на художественной форме может стать ограничивающим фактором — она должна органично возникать из сюжета, а не пытаться формировать его:
«Я не размышляю сознательно над эстетикой фильма перед началом съемок — для меня сюжет всегда диктует такие вещи. Конечно, эстетика действительно иногда проникает через “черный ход”, потому что — нравится нам это или нет — наши предпочтения всегда каким-то образом влияют на решения, которые мы принимаем.
Если я буду думать о моем почерке при написании важного письма, слова потеряют смысл. Когда вы пишете страстное любовное послание и фокусируетесь на том, чтобы сделать его как можно более красивым, у вас это получится не слишком хорошо. Но если вы сосредоточитесь на словах и эмоциях, то ваш особый стиль написания — не имеющий ничего общего с самим по себе письмом — каким-то образом начнет самотеком просачиваться в него. Эстетика — если она вообще существует — должна обнаруживаться только тогда, когда фильм завершен».
Херцог не уклоняется от экзистенциальных вопросов:
«Мы никогда не можем знать, что такое на самом деле истина. В лучшем случае мы сможем приблизиться к этому… Истина никогда не может быть определена безоговорочно, хотя поиски подобных ответов есть то, что придает смысл нашему существованию».
В одной из самых характерных деклараций Херцог объясняет Кронину, почему никогда не устраивал себе каникулы:
«Это никогда не приходило мне в голову. Я работаю постоянно и методично, с большой концентрацией. Нет ничего безумного в том, как я делаю свою работу. Я не трудоголик.
Отпуск необходим тому, чья работа является неизменной ежедневной рутиной, но для меня все вокруг постоянно свежее и всегда новое. Я люблю то, что делаю, и ощущаю свою жизнь как одни длинные каникулы».
Приоритет присутствию «здесь и сейчас»
Однако прежде всего Херцог показывает себя редкостным умельцем отдавать приоритет присутствию «здесь и сейчас» над производительностью:
«Я лучше всего работаю под давлением, по колено в грязи. Это помогает мне сосредоточиться. Правда, я никогда не руководствовался тем видом строгой дисциплины, что я вижу у людей, встающих в пять утра, чтобы бегать трусцой в течение часа. Мои приоритеты находятся в другом месте — я изменю распорядок дня ради того, чтобы плотно отобедать с друзьями».
В послесловии к этой книге физик-теоретик Лоуренс Краусс (Lawrence Krauss) в нескольких словах ухватил исключительную сущность Вернера Херцога:
«Я узнал, что он — не дикарь из газетных вырезок. Он заботливый, вдумчивый, веселый и по сути нежный человек. Обладающий беспокойным умом, плодородным и творческим воображением, он интересуется всеми аспектами человеческого опыта. Будучи самоучкой, он широко начитан и обладает глубокими познаниями. Мне нравится думать, что одна из причин, по которой мы наслаждаемся компанией друг друга заключается, в том, что мы оба разделяем глубокий азарт от приобретения жизненного опыта».
Помните, что сказал Вернер Херцог о деньгах, о возможности зарабатывать на жизнь любимым делом и об уверенности в собственных силах: советы знаменитого режиссера применимы не только к кинематографу!
Высоких вам конверсий!
По материалам brainpickings.org, image source zaffi
