С помощью Facebook Марк Цукерберг создал не просто бизнес, но особую культуру, с мессианским пылом вложив в это все свои усилия. Когда в июне 2011 года Google запустил Google Plus, Цукерберг полностью изолировал свою компанию. В краткой адаптации собственной книги о Кремниевой Долине бывший специалист Facebook Гарсия Мартинес описал последовавшую за этим войну.
Гений Цукерберга
Марк Цукерберг в штаб-квартире Facebook в городе Менло-Парк, Калифорния (7 марта 2013 года)
Марк Цукерберг — гений. Не с тем налетом синдрома Аспергера или аутизма, как это показано в художественном фильме «Социальная сеть» (The Social Network, 2010), а этакий гений познания с исключительными способностями. Это современное понимание, мало связанное с первоначальным значением слова.
Я также не могу сказать, что он был гением разработки новейших продуктов, подобно Стиву Джобсу. Если кто-то будет утверждать обратное, ему придется объяснить забитое под завязку кладбище забытых провальных продуктов от Facebook.
Помните Home, разработанный компанией Facebook главный экран для телефонов на базе Android, анонсированный под звуки фанфар на пресс-конференции 2013 года, на которой Цук появился под руку с CEO компании HTC (последнего скоро ждало большое разочарование)? Или бессмысленную ставку Facebook на HTML5 в 2012-м, из-за которого приложение стало медленным, как улитка? А как насчет поискового инструмента Search, доступного только на английском и используемого максимум для проверки статуса незамужних девушек среди контактов друзей? Не забудем и выдающееся приложение Paper, бесстыдно скопированное с Flipboard. Были и другие, официально не выпущенные, безымянные продукты, поглотившие огромные ресурсы и канувшие в лету внутри корпорации после того, как Марк отказался от своего решения и отменил их запуск.
Если он, по чьему-либо мнению, является гением разработок последнего слова, то его божественному безумию явно противоречит «дар» весьма неудачных изобретений.
Нет. Я считаю его гением в устаревшем понимании этого слова: полная жара и страсти природная сила, вложенная в охраняемый высшими силами дух сверхъестественного происхождения, зажигающий и ведущий человека, заражающий круг близких ему людей и делающий этих приближенных такими же неординарными личностями. Джефферсон, Наполеон, Александр Македонский, Джим Джонс, Рон Хаббард, Джозеф Смит... Тот, кто наделен мессианским видением и кто, при всех своих эксцентричных особенностях, таких как неожиданная бережливость в мелочах, представляет нам поражающую и всепоглощающую картину нового мира. Будь носителем странного воззрения — и тебя сочтут чудаком.
Заставь людей поверить в него — и ты станешь лидером. Передав свое видение последователям, Цукерберг основал церковь новой религии. Все сотрудники, пришедшие в компанию на ранней стадии развития, имеют свою историю о том, как на них снизошел свет прозрения и они осознали, что Facebook был не просто незначительной социальной сетью наподобие MySpace, но воплощенной мечтой иного человеческого существования. Со всем рвением новообращенных в религию только что нанятые в компанию адепты привлекли других увлеченных, даровитых и смелых разработчиков и дизайнеров, в свою очередь захваченных эхом цукианского видения, отраженного через призму восприятия других людей.
Где-то в долине…
А затем была культура, созданная им.
Многие отличные компании, обосновавшиеся в Долине, ставят во главу угла разработчиков ПО, но Facebook поднял эту стратегию на совершенно новый уровень. Разработчики были главными людьми в компании, и если ты владел языком программирования и ничего не ломал (или хотя бы делал это нечасто), ты был в шоколаде. Атмосфера подрывной хакерской деятельности распространялась повсюду.
В начале корпоративной истории студент колледжа из штата Джорджия по имени Крис Патнэм (Chris Putnam) изобрел вирус, делавший профиль Facebook похожим на профиль MySpace, лидера на рынке соцсетей в те дни. Вирус широко распространился и стал также удалять данные пользователей. Вместо того чтобы натравить собак из ФБР на Патнэма, сооснователь Facebook Дастин Московиц (Dustin Moskovitz) пригласил его на собеседование и предложил ему работу. Впоследствии Путнэм стал одним из самых известных и одержимых разработчиков компании. Это была абсолютно пиратская линия поведения: если кто-то мог сделать дело быстро и на уровне, руководству было плевать на его профессиональные характеристики так же, как и на традиционные нормы правовой морали. Дух хакерства преобладал надо всем остальным.
Именно особая культура держала в узде 23-летних юнцов, зарабатывавших полмиллиона долларов в год в городе, полном соблазнов для тех, у кого были деньги.
И только она могла привязать их к корпоративному кампусу на 14-часовой рабочий день. Они завтракали, обедали и ужинали в этом кампусе, порой и спали там же и не занимались ничем иным, кроме написания кода или комментариев относительно новых функций во внутренних группах Facebook.
В день выхода на IPO — и победного взлета акций компании — рабочее пространство было заполнено погруженными в дела разработчиками уже в 8 утра в пятничный день. К тому моменту каждый из этих специалистов стоил серьезных денег, настолько серьезных, что некоторые из них могли позволить себе в любой момент послать компанию подальше. И, тем не менее, все они занимались тем, что продолжали писать код в тот самый день, когда их бумаги превратились в реальную наличность.
Слева: штаб-квартира Facebook. Справа: головной офис Google Mountain View, Калифорния (кампус)
В Facebook первый день работы сотрудника праздновался так же, как христиане празднуют Крещение или как американцы отмечают день принесения клятвы перед государственным флагом. Это событие носило название День Фейсбукорождения, или Faceversary (это не шутка), и каждый новоприобретенный коллега считал своим долгом поздравить тебя в Facebook (а где же еще?!) подобно тому, как обычные люди приносят поздравления в настоящий день рождения.
Нередко группа коллег могла сделать тебе сюрприз в виде яркого букета на столе с одним из надувных шаров в виде цифры «2». Когда ты покидал компанию (где-то после шара в форме четверки или пятерки), все вели себя так, будто ты умер и оставляешь земную оболочку, чтобы обрести иную (при этом вовсе не подразумевалось, что новое существование будет лучше предыдущего). Вместо надгробия использовалась фотография твоего повидавшего виды, затасканного корпоративного бейджа, размещенная в Facebook. Традиционно уходившие оставляли под ним душераздирающее послание самоубийцы или самостоятельно составленную эпитафию, и такой пост мгновенно собирал сотни лайков и комментариев.
«Усопшие» принимали реальную социальную смерть. Когда ты покидал Facebook, тебя исключали из внутренней корпоративной сети, и в твоем профиле исчезали особые группы, доступные только сотрудникам компании. Твои посты получали намного меньшее распространение среди других работников (по-прежнему проводивших в сети 24 часа в сутки), а новостная лента, ставшая почти единственным способом социализации, вдруг замедлялась, превращаясь в пустыню. Почти сразу же после увольнения кто-нибудь добавлял тебя в секретную группу для бывших специалистов Facebook, своеобразное чистилище, в котором обсуждалась компания.
Остановитесь и обдумайте вышесказанное: культура поглощенных страстью разработчиков, всепоглощающее корпоративное самоотождествление, апостолическое ощущение посвящения себя великой идее… Циники, прочитав высказывания Цукерберга и других начальников высшего уровня о создании «более открытого и связанного мира», подумают: «Сентиментальные слюни!». Критики, услышав из новостей о новых поползновениях Facebook создать какой-либо продукт или заключить очередное партнерство, решат, что компания пошла на этот шаг только для того, чтобы заработать больше денег.
Ошибутся и те, и другие.
В Facebook работают реальные приверженцы своего дела, делающие это совсем, совсем, совсем не ради денег и ни за что, ни за что не остановятся, пока каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок на этой планете не уставится в экран с синим баннером и фирменным логотипом. Что, если задуматься, гораздо страшнее простой алчности. Жадного человека всегда можно купить, предложив более высокую цену, его поведение предсказуемо. Но фанатик? Его нельзя заполучить ни за какие деньги, и никто не сможет сказать, что сумасшедшее видение заставит делать его самого и его последователей.
Google+ и Изоляция
В 2011 году Google запустил очевидную копию Facebook под названием Google Plus. Вызывающе связанная с другими продуктами Google, такими как Gmail и YouTube, новая соцсеть была призвана объединить всех пользователей сервисов Google в единую онлайн-персону, став подобием того, чем когда-то стал Facebook для всего интернета в целом. Учитывая, что кнопка подписки на Google Plus была на каждом повороте пользовательского пути, вероятность того, что данная социальная сеть будет расти экспоненциально, была очень высокой. Да и сам продукт был довольно хорош, в чем-то даже превосходя Facebook.
Например, процесс расшаривания фотографий был удобнее и больше апеллировал к профессиональным фотографам, а дизайн был гораздо чище и минималистичнее.
Дополнительным плюсом было отсутствие рекламы, поскольку Google мог позволить себе субсидировать новый продукт с помощью AdWords, этой золотой жилы контекстной рекламы. Это был типичный пример круговой поруки беззастенчивого монополиста, похожий на тактику Microsoft, использовавшей Windows, чтобы избавиться от Netscape Navigator с его Explorer еще в 90-х годах. Владея крупнейшим поисковиком, Google мог забрать себе львиную долю интернет-доходов, если бы прибавил к своим владениям еще и мощную соцсеть.
Такой неожиданный ход стал сюрпризом. В течение нескольких лет Google со своих недостижимых высот монополии сетевого поиска открыто занимал несколько пренебрежительную позицию по отношению к Facebook, создавая ощущение собственной неуязвимости.
Но когда оказалось, что однонаправленный парад высококлассных и дорогостоящих работников, переходящих из Google в Facebook, не собирается останавливаться, Google занервничал. Компании в чем-то схожи с государствами: население на самом деле голосует своими ногами, если так можно выразиться — оно либо остается в стране, либо покидает ее. Google ввел политику, согласно которой любому талантливому гуглеру, получившему предложение от Facebook, немедленно делалось привлекательнейшее контрпредложение. Это, естественно, привело к тому, что толпа гуглеров побежала на собеседования в Facebook только для того, чтобы использовать их предложения в качестве рычага торга для повышения своей зарплаты в Google.
Но было и много таких, кто действительно покидал поискового монополиста. Пришедшие в Facebook гуглеры были чем-то вроде греков в период расцвета Римской империи: они принесли с собой дары своей цивилизации и технологической культуры, но уже было ясно, кому будет принадлежать мир в скором будущем.
Google Plus стал свидетельством того, что Google, наконец, заметил Facebook и вступил в открытую конфронтацию, оставив все эти шпионские кадровые фигли-мигли и ехидные подколы на технологических конференциях. Для Facebook это был гром среди ясного неба.
Цук воспринял это как угрозу существованию, подобно тому, как было воспринято размещение советского ядерного оружия на Кубе в 1962 году. Google Plus был уже реальным врагом, вступившим на его территорию, и это задело Цука как ничто другое. Он провозгласил наступление Изоляции (Lockdown), и на моем веку это произошло в первый и последний раз. Как было разъяснено новым работникам, Изоляция приравнивалась к состоянию войны: она появилась еще на заре компании и означала, что никто не может покинуть здание, пока компания вынуждена бороться с угрозой, конкурентной или технической.
Вы спросите, как нам объявили об Изоляции? В 13:45 в день, когда был запущен Google Plus, все получили email. Нас просили собраться вокруг Аквариума, стеклянного куба в комнате, которую можно назвать тронным залом Цука. Точнее нас проинструктировали собраться вокруг знака «Изоляция». Это была неоновая вывеска, прикрепленная высоко наверху, над Аквариумом, похожая на таблички «Мест нет» на придорожных мотелях. К тому времени, когда все подошли, знак уже горел, подсказывая, что должно произойти.
Как правило, Цукерберг не проявлял себя в качестве выдающегося спикера. Он разговаривал очень быстро, как человек, привыкший анализировать язык только с точки зрения содержания, скорость его речи отражала живой ум, не привыкший к цветистым риторическим высказываниям. По сути, это была речь гика, постоянно пишущего коды на четырех экранах одновременно. То, что выходило из его рта, было сухо и оторвано от аудитории, но взгляд его при этом был настолько глубоким, что напоминал взор сумасшедшего.
Это был взгляд, лишавший воли и приведший в замешательство не одного собеседника. Как правило, он бывал направлен на какого-нибудь бедного сотрудника, которого Цук испепелял взглядом, давая уничижительную характеристику продукту. Так же он смотрел на мир с обложки каждого журнала, будь то Fortune или Time. Такой взгляд легко можно приписать ненормальному человеку. Это неверное представление, дополненное ложным образом из фильма «Социальная сеть», порождало впечатление об атмосфере подозрительности и паранойи, якобы окружавшей Facebook. Но время от времени у Цука бывали моменты, когда его величие и харизма начинали сиять, и это было завораживающее зрелище.
Cверху вниз: знак «Изоляция»; рабочая зона офиса Facebook
Однако речь 2011 года о вступлении в период Изоляции поначалу не обещала стать одним из таких моментов. Это была откровенная импровизация, произнесенная в открытой зоне недалеко от столов, где обычно сидело руководство. Все разработчики, дизайнеры и менеджеры собрались вокруг лидера восхищенной гурьбой. Сцена несколько напоминала собрание перед битвой, на котором генерал произносил волнительные слова перед своим войском. Борьба за пользователей, сказал он нам, будет теперь вестись без обиняков по принципу «кто кого». Google запустил конкурентоспособный продукт. Что будет потеряно одной стороной, приобретет другая. От нас самих зависит исход игры, в то время как мир в реальном времени проводит тестирование нашей соцсети против гугловской версии Facebook и решает, что ему нравится больше. Цукерберг смутно намекнул на изменения в продуктах, которые нам предстоит осмыслить в свете появления нового соперника. Основное послание, однако, заключалось в том, что каждому предстоит повысить планку надежности, пользовательского опыта и качества работы сайта.
Для компании, где основными мантрами были «Лучше готовый продукт, чем идеальный» и «Идеальное — враг хорошего», это означало изменение курса, отклонение в сторону заботы о качестве, обычно терявшемся в движении корабля вперед. Это было подобно ворчливым отцовским напоминаниям не забыть убраться в комнате, которые Марк время от времени делал, если нам приходилось сталкиваться с последствиями какой-нибудь глупой ошибки или перебоем в работе.
Закончив с очередной порцией банальностей, он резко сменил тему и разразился несколькими риторическими цитатами из древних классиков, услышанные им во время учебы в Гарварде и до этого.
«Вы знаете, один из моих самых любимых римских ораторов каждую свою речь заканчивал словами «Carthago delenda est» («Карфаген должен быть разрушен»). Почему-то мне особенно близка сейчас эта фраза». Он помолчал, дождавшись пока волна смеха прокатится по толпе.
Упомянутым им оратором был Катон Старший, видный римский сенатор и яростный ненавистник карфагенян, выступавший за полное уничтожение главного римского противника в ходе того, что впоследствии назвали Третьей Пунической войной. Согласно легенде, каждую свою речь, независимо от ее темы, он оканчивал этой знаменитой фразой.
Carthago delenda est.
Голос Цукерберга изменил свой тон от отцовских наставлений к воинственному возбуждению, драматичность сопутствовала каждому упоминанию угрозы, исходящей от Google. Речь закончилась под рев оваций и аплодисменты. Все вышли из комнаты с твердой решимостью захватить Польшу, если это потребуется. Это было воодушевляющее выступление. Карфаген должен быть разрушен!
На передовой
Аналоговая исследовательская лаборатория Facebook немедленно начала действовать и выпустила постер со словами «CARTHAGO DELENDA EST», выделенными категоричным жирным шрифтом под стилизованным шлемом римского центуриона:
Слева: постер с сигналом атаки на Google от Цукерберга (цитата из Катона Старшего: «Карфаген должен быть разрушен»). Справа: назидание для всех (игра слов: Don't be Googly — буквально, «Не пялься, как дурак», или «Не будь, как Google»)
Эта импровизированная полиграфия делала разнообразные постеры и другую печатную продукцию, распространяемую зачастую украдкой по ночам и в выходные дни, наподобие советского самиздата. В итоге получались исключительные по своей природе произведения искусства, использовавшие одновременно стиль машинописи с плакатов времен Второй мировой войны и современный дизайн, и все это дополнялось квазивинтажными логотипами. Это было министерство по пропаганде от Facebook, которое изначально появилось само по себе в неиспользуемом складском помещении и не имело бюджета. Во многом оно отражало ценности Facebook: являлось дерзким неповиновением, но применяло лучшие боевые качества.
Карфагенские постеры немедленно распространились по кампусу и также быстро были украдены и унесены домой. Нам сказали, что кафетерии будут открыты и в выходные, и многие выступали за то, чтобы автобусы из Пало Альто и Сан-Франциско также продолжали ходить по выходным. Это бы сделало Facebook компанией, полностью перешедшей на 7-дневный график работы. В любом случае, всем сотрудникам компании предписывалось быть на рабочем месте за выполнением своих обязанностей. Тем, у кого были семьи, сделали «большую уступку»: их домочадцам разрешалось приезжать по выходным и обедать в кафе, где дети могли повидаться со своими папами (да, в основном это были папы) в субботний или воскресный день. Моя гражданская жена и наша годовалая дочь Зои приезжали ко мне, и мы далеко не были исключением. Привычными были ситуации, когда заваленный делами сотрудник, одетый в фирменную толстовку, проводил драгоценные свободные минутки с женой и двумя детьми, для того чтобы сразу же после этого вернуться за свой стол и погрузиться в работу.
И над чем же все так усиленно работали?
Мы, те, кто находился по ту сторону пользовательского интерфейса, должны были дважды обдумывать все изменения кода в условиях энергичной и смелой разработки новых высокотехнологичных продуктов, чтобы не выглядеть недоделанными, наспех сшитыми франкенштейнами от мира соцсетей, коими мы временами бывали.
Внутри нашего отдела, занимающегося рекламой, именно корпоративная солидарность объединяла нас в единую работающую даже по выходным группу людей. В Facebook и тогда, и, конечно же, после ты мог стать частью команды, только если шел со всеми рука об руку, и мы жертвовали своими жизнями во имя идеи, подразумевавшей самоотдачу и тимбилдинг ровно в той же мере, как и высокую степень личной продуктивности. Это была борьба за пользователей, а не за прибыль, и мы могли вложить лишь небольшую лепту в ведение этой Пунической войны с Google Plus, потому что опасались, что пользователей отпугнут слишком агрессивные рекламные продукты, а никто не хотел раскачивать лодку в эти дни, предшествовавшие IPO.
Появилось несколько внутренних сетевых групп, в которых исследовался каждый элемент Google Plus. В день его запуска я заметил менеджера по разработке рекламных продуктов Пола Адамса (Paul Adams) за приватным разговором с Цукербергом в компании еще нескольких членов высшего руководства в маленькой комнате для совещаний. Известно, что до того, как он переметнулся в Facebook, Пол был одним из разработчиков Google Plus. Теперь, когда продукт был запущен, он больше не был скован рамками договора о неразглашении коммерческой тайны, и Facebook поручил ему управление публичными аспектами Google Plus.
Facebook не шутил. Это была настоящая война.
Я решил провести рекогносцировку местности. По пути на работу одним воскресным утром я пропустил свой поворот в сторону Пало Альто и направился в Mountain View. Я проехал по широко раскинувшемуся кампусу компании Google. Их разноцветный логотип был повсюду, и неповоротливые велосипеды фирменных цветов загромождали внутренний двор. Я бывал здесь раньше, встречаясь с друзьями, и знал, как найти здание, где находились разработчики. Я направился туда и стал рассматривать парковку.
Она была пуста. Совершенно пуста.
Интересно.
Вернувшись к нужному мне повороту, я повел машину в сторону офиса Facebook.
Возле моего здания почти не было свободных мест. Парковка была забита до отказа.
Было ясно, какая компания боролась не на жизнь, а на смерть.
Карфаген должен быть разрушен!
Слева: некогда популярная в Facebook мантра «Лучше готовый продукт, чем идеальный» теперь стала неактуальной. Справа: сотрудники Facebook за работой
Хотя Цук и не стал бы сравнивать Google с землей, забирать детей и жен его работников в качестве рабов и посыпать его бывшие владения солью, чтобы ничто не могло на них вырасти еще столетия, как это делали римляне с карфагенянами, это все-таки была одна из самых бесславных защитных операций в мире технологий.
Заметьте, что это не было ясно с первых же столкновений.
Хотя на самом деле уже первые звоночки должны были стать тревожными. Google Plus не был случайным побочным продуктом компании, неожиданно выскочившим в первые ряды. Новости из Google, просачивавшиеся через прессу или его работников (бывших коллег многих сотрудников Facebook, перешедших в стан кровного врага), говорили о том, что все команды по разработке продуктов в Google были переориентированы для работы с Google Plus.
Даже поисковая система (Search), и тогда, и сейчас самое востребованное место в сети, была втянута в разборки и должна была включить в себя новые социальные функции. Поисковые результаты теперь базировались на вашем присутствии в Google Plus и том, чем вы там делились, будь то фотографии, посты или даже чаты с друзьями, — все это становилось частью самого мощного и мистичного поискового алгоритма.
Это было шоком — даже для самих гуглеров. Search был основным продуктом компании, Святым Граалем, онлайн-носителем человеческих знаний, заменившим библиотеки и энциклопедии.
По всеобщему мнению (служба информационной безопасности Google очевидно работала хуже, чем в Facebook), нововведения вызвали большой внутренний переполох. В январе 2012 года сооснователь Google Ларри Пейдж (Larry Page) на большой сессии вопросов и ответов под названием TGIF подчеркнул приверженность новому направлению работы и, чтобы положить конец внутренним разногласиям, торжественно провозгласил: «Это путь, который мы избрали, — создание одного объединенного прекрасного продукта на всем пространстве. Если вам это не близко, тогда вам лучше поискать работу в другом месте».
Перчатка была брошена. Продуктам Google предстояло пройти испытание важнейшим критерием: какой вклад они вносят в социальное видение компании. Итогом должна была стать либо их консолидация, либо отказ от данной стратегии.
Совершенный продукт?
Как часть своей медиакампании вокруг нового продукта Google использовал публикацию, отражающую умопомрачительное число своих пользователей. В сентябре 2012 года было объявлено, что сервис достиг отметки в 400 миллионов зарегистрированных и 100 миллионов активных пользователей. На тот момент Facebook не добрался до своего миллиарда: впереди были еще 4 года, ушедших на приобретение 100 миллионов людей — количества, которого Google добился всего лишь за год. Этот факт вызвал определенную панику в Facebook, однако довольно скоро мы узнали, что реальное положение вещей на поле битвы несколько отличалось от того, что хотел показать Google.
Это соревнование настолько растревожило поискового гиганта, зараженного мыслью о неведомой угрозе его существованию от Facebook, что Google потерял свойственную ему трезвую объективность в отношении таких основ разработки продукта, как данные, и начал подделывать количество реальных пользователей, чтобы поразить внешний мир и (вне всякого сомнения) испугать Facebook.
Это был классический случай подтасовки информации около нового продукта, попытка беспринципного стартапера польстить своему эго и увеличить шансы на будущий (реальный) успех путем проецирования сегодняшних (выдуманных) достижений.
Представленные публике числа сначала были восприняты серьезно. В конце концов, не будет абсурдом предположить, что такому монстру, как Google, под силу резко прирастить число пользователей. Но, спустя какое-то время, даже самые параноидальные умы внутри Facebook (не говоря уже об остальном мире) поняли, что Google искажал факты подобно тому, как подделывались цифры в бухгалтерии компании Enron* (*Скандал с энергетической компанией Enron 2001 года связан с крупнейшей в финансовой истории США фальсификацией отчетных документов, закончившийся крахом корпорации).
Фактически, Google считал «пользователем» каждого, кто хоть раз кликнул на кнопку Google Plus во время своего пользовательского опыта. Учитывая то распространение, которое за ночь получили кнопки Google Plus, выросшие повсюду, как грибы в тенистых уголках леса, можно было назвать «использованием сервиса» (Usage) даже такие моменты, как проверка почты или загрузка частных фотографий. В действительности пользователи Google Plus редко делали посты или взаимодействовали с опубликованным контентом. И уж точно они не возвращались к сервису (как это происходило в случае с Facebook) как те лабораторные крысы в эксперименте с наркотиками, снова и снова нажимавшие рычажок, чтобы получить воду с растворенным в ней кокаином. Как только самообман и иллюзии стали управлять головами команды по разработке продуктов и проникать в используемые ими метрики, конец был предопределен.
Лицом Google Plus был кандидат, идеальнее которого не могло быть: Вик Гундотра (Vic Gundotra), один из бывших руководителей Microsoft, взобравшийся наверх по ненадежной карьерной лестнице сначала там, прежде чем перепрыгнуть в Google. Именно он нашептывал слова литании страха на ухо сооснователя Google Ларри Пейджа, давшему проекту зеленый свет, и именно Гундотра возглавил рискованный инициированный сверху проект (что необычно для Google), носившего целью создание продукта в течение амбициозных 100 дней.
Гундотра был словно обмазан тягучим угодничеством подобно тому, как тонкий раздражающий слой моторного масла покрывает новый гаечный ключ, так что вы не можете за него крепко взяться. И такой же топорной была его тактика поведения при выступлении на бесчисленных мероприятиях и интервью, посвященных продуктам Google. Что было особенно оскорбительно для фейсбукеров, так это его намеренное обхождение темы социального бегемота, коим являлся Facebook, как будто бы единственная причина его возвышения в корпорации не была связана с социальной сетью. Искажая факты, подбирая слова и создавая особое восприятие, подогнанное под иллюзорную реальность, Google редко упоминал Facebook в своих публичных заявлениях, выставляя дураками всех наблюдателей и делая вид, что фактически Google изобрел само понятие социального взаимодействия посредством интернета. «Сеть создана для общения», — пел Гундотра, избегая любого упоминания о Facebook и уклоняясь от прямых вопросов. «Правильные люди пользуются Кругами», — продолжал он, намекая на Google Circles, способ организации социальных контактов, бессовестно скопированный с так долго игнорировавшейся функцией «Списки» (Lists) от Facebook.
Образ Вика носил характер, близкий к герою Эммануэля Голдстейна из оруэлловского романа «1984», и каждый раз, когда кто-либо публиковал ссылку на его очередные разглагольствования в пользу Google, он становился предметом бесчисленных издевательств и насмешек во внутренних группах Facebook, этаких социально опосредованных Двух Минуток Ненависти. Ситуация вышла за пределы корпоративной конкуренции, став делом личной обиды фейсбукеров, многие из которых идентифицировали себя со своей компанией, рассматривая Facebook в качестве способа самовыражения (или все было наоборот?).
В апреле 2014 года, когда война Google-Facebook почти исчерпала себя, Вик неожиданно объявил, что он покидает Google. В стенах Facebook зазвучала нотка триумфа («Динь-дон! Ведьма умерла!»), все вздохнули с облегчением, узнав, что угроза в его лице миновала.
Так же, как провал генерала означает поражение его армии, уход Вика был явным знаком того, что Google сдался в борьбе за социальное первенство, оставив победу в руках компании, которую он прежде по крайне мере игнорировал, если не откровенно презирал. Данный факт подтвердило одновременно последовавшее решение о переходе многих команд Google Plus в группу разработчиков операционной системы Android, например, тех, кто работал над мессенджером Hangouts и приложением для расшаривания изображений Photos. Google преподнес эту новость так, будто Google Plus становится не «продуктом», а «платформой», своеобразным инструментом общего назначения, призванным улучшить пользовательский опыт во всей линейке продуктов от Google.
Это было равнозначно объявлению, что их армия не отступает, а, скорее, продвигается вперед в обратном направлении, но все в Facebook поняли главный смысл слов, составленных PR-службой так, чтобы Google мог сохранить свое лицо. Google Plus пришел конец, Facebook одержал победу. Замыкание в собственной команде в рамках Изоляции окончилось триумфом.
Долгосрочный вывод был такой. Facebook жил в неприступной цитадели своей собственной социальной сети, в абсолютно неуязвимой крепости, по крайней мере для традиционных попыток поколебать ее с помощью огромных денег и большого количества умных людей, предпринятых Google. Как только все без исключения начали пользоваться Facebook, они уже не могли его покинуть, и даже самый популярный в мире сайт (ничто иное, как сам Google Search) служил способом найти и присоединиться к соцсети.
В то время как Facebook явно превзошел Google по способности фокусироваться, проявлять боевой дух и решительно действовать против почившего на лаврах лидера, все еще оставался вопрос прибыли. Google по-прежнему был в пять раз больше, чем Facebook, и социальный медиагигант, несмотря на многочасовое бдение посетителей в утробе под синим баннером, все еще не мог полностью монетизировать это пользовательское время.
Если Facebook хотел удержать свои позиции против Google (не говоря уже о таких источниках миллионов, как Apple и Amazon), ему нужно было найти свой денежный гейзер, подобный гугловскому AdWords или эппловскому iPhone. В погоне за этим Facebook самому пришлось бы ввязаться в амбициозный и плохо спланированный проект. Так же, как и Google Plus, подобный продукт полностью поглотил бы все силы компании, оставив ее в итоге у дымящихся руин в условиях полного провала. Но из этого пепла, обеспокоенный призрачностью надежд на успех IPO, Facebook нашел бы свою золотую жилу: монетизация мобильного трафика...
Высоких вам конверсий!
По материалам vanityfair.com
